Стоп! Я чувствую мягкие шумы. Тихое приближение сдвинутой вперёд опасности. Летучий оживает. Я чувствую, как он пытается подняться, но что-то точно держит его. Его голос становится всё тоньше, всё выше и, уже неразличимый, прорезает барьеры и уходит вверх, в небо, которого здесь нет.
И вот я понимаю: тело Хозяина, мой непосредственный мир, куда-то ползёт. Нет, скорее, его грубо волокут. Кто-то волочёт, логикой движения непохожий на Спокойных Гигов. Тело-мир ударяется о внешнее жёсткое, я это слышу, замерев. Хозяин молчит. Он уже никому не может сопротивляться. И тут с меня спадает пелена, и с ужасом я понимаю, что произошло.
Это я виноват. Я отступил от него внутри себя, и это со мной давно. Я забыл о том, ради чего я в нём существую. Теперь я кажусь себе ничтожней самого бесполезного, самого мёртвого шлака отсеков. Ничтожней трухи от мёртвых существ. Так ли уж я полужив, я, жравший своего Хозяина просто так, я, забывший, что значит преданность и забота?
Я упустил, я пропустил что-то важное. Какую-то прожилку бытия, какой-то его каналец, вход. И теперь я теряю того, которого так любил когда-то, оказываюсь внутри его последней судороги. И внутри его смерти. Я заслужил это. Я, но не он. Кто-то страшный перерезает глотку Хозяина, перетирая еле живую мякоть острыми, твёрдыми разрывателями реальности. Все связи нарушены, все трубопроводы текут вон, все отсеки раздавлены, все уровни перепутаны.
Всё кончено. Мы с Хозяином летим в бездну.
– Ах ты, дрянь, что ты наделала?!
– May! May!
– Какой эксперимент, а?! И всё пропало. Тварь!
– May! May!
– Да как она открыла дверцу? Вроде плотно было.
– May! Мя-яу!
– Кто тебя впустил? Это невозможно!
– М-мя-яу! Мряв!
– Чья это кошка? Кто посмел? Уволить!
– Нмау-у, мр-р.
– Да ничья она.
– May!
– Не лаборатория, а проходной двор!
– М-му-у-ур. Мр-р.
– Пошла вон! Ребята! Надевайте перчатки! Взять её!
Тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт.
– Вот, вот она! Заходи сзади!
– М-мяв-в!
– Осторожней, чтобы не оцарапала! Она может быть заразной!
– Что вы ей вкололи, док?
– М-мяу!
– Лови давай. Не задавай глупых вопросов.
– Я не нанимался заражаться от ваших подопытных.
– Все вон! Все пошли вон! И её забирайте! Где уборщик?
– May! May!
– Он сейчас будет, док.
– Надо всё зачистить и простерилизовать тут. Ничего не трогайте. Перчатки в стирку.
– Ладно-ладно, док. Мы уже уходим.
– Эксперимент провален.
– Мы пришлём уборщика.
– И поскорее.
– М-мяв!
Глава 4
Рынок
Бездна оказалась настоящей, но только для Хозяина. Прежнего. Он в неё канул.
Мне тяжело сейчас думать о том, что я оказался более живучим. Отростки ещё хранят воспоминание о прежней привязанности.