еще заниматься в выходной? – не слишком любезно и немного сварливо поинтересовался Савелий, давая понять гостю, что тот приперся не очень-то кстати.
Виталика не слишком любезная встреча не смутила. Он всегда был выше таких мелочей, как чужое настроение. Прошел мимо посторонившегося Савелия в прихожую, разулся, облагородив атмосферу запахом давно не сменяемых носков, снял куртку, повесил на соседний крючок наплечную кобуру с пистолетом и обернулся к Савелию с улыбкой на небритом осунувшемся лице:
– Ну, здравствуй, брат!
– Здравствуй, – ответил Савелий и, следуя традициям гостеприимства (эх, послать бы их вместе с любимым родственничком куда подальше!), спросил: – Кофе или чай?
– Чай! – не раздумывая, выбрал гость. – От кофе меня уже блевать тянет. Три ложки с верхом на кружку. И не забудь кружку блюдцем накрыть, чтобы заварилось получше.
Гость ломанулся прямиком на кухню, но был предусмотрительно перехвачен хозяином и отправлен в ванную мыть руки. Савелий с детства считался чистюлей (по версии Виталика – чистоплюем), а Виталик – неряхой. Странно, но такие радости, как гепатит А, сальмонеллез и глисты, почему-то доставались Савелию, Виталику все было как с гуся вода.
– Как мама? – спросил гость, плюхаясь на диванчик.
– Нормально, – ответил Савелий. – Привет вам передавала. А как Лариса с Юлей?
– Нормально, – хохотнул гость. – Юлька растет, Лариса стареет. Все как обычно.
Неизвестно кем установленные приличия первым делом требовали справиться о родственниках. Судя по тому, что Виталик не стал давать развернутую характеристику своей жене, на семейном фронте у него сегодня было затишье. Уже хорошо. Савелий порадовался за брата и за себя тоже. Если бы Виталик до утра выяснял отношения с женой, а потом, как обычно, хлопнул бы дверью и ушел к Савелию, то следом за ним примчалась бы Лариса и на глазах у Савелия разыгрался очередной акт житейской драмы с взаимными обвинениями, угрозами, оскорблениями…
Пришлось бы не только наблюдать, но и принимать кое-какое родственное участие – успокаивать, увещевать, призывать к миру. В конце концов, супруги помирятся столь же бурно, как и ссорились, и захотят отметить примирение чем-нибудь из хозяйских запасов. Некоторые почему-то уверены, что докторам благодарные пациенты таскают спиртное ящиками. Как бы не так! Короче говоря, закончится вся эта трагикомедия не раньше десяти-одиннадцати часов вечера, когда, наконец, гости соизволят убраться, оставив Савелия с гудящей головой и кучей немытой посуды в раковине.
Себе Савелий сварил кофе по праздничному рецепту – с имбирем и мускатным орехом. Виталик презрительно поморщился, глядя на то, как брат поддевает кончиком ножа пряности из баночек и высыпает их в джезву. Сам Виталик уважал только одну пряность – черный перец, причем в огромных количествах. Слова «остро» и «вкусно» были для него синонимами.
– А к чаю есть что-нибудь? – как бы невзначай спросил гость, когда Савелий поставил перед ним накрытую блюдцем кружку.
– Могу