этот полк, как и вся дивизия, стал гвардейским и закончил войну в Берлине.
В других полках дивизии обстановка сложилась иначе.
Примерно в 3.30 связистами 4-й армии на короткое время была восстановлена телефонная связь с Пружанами, и я успел передать командиру 33-го истребительного полка задачу на случай боевых действий.
В 5.00 я выехал на машине на аэродром 123-го истребительного полка. По пути машина была дважды атакована Ме-109 и получила несколько пробоин, но ни я, ни шофер не пострадали.
На аэродроме меня встретили командир полка Сурин и его заместитель по политчасти батальонный комиссар Гольдфельд. Сурин только что прилетел с боевого задания – водил девятку и лично сбил один Ме-109. Еще не остывший после горячки боя, возбужденный, он скупо доложил:
– Полк ведет воздушные бои.
– Знаю, знаю, сам наблюдал несколько схваток и 33-го, и вашего. Только вот что плохо, все в одиночку.
Сурин тут же определил тактику ведения боя, подсказанную самой жизнью, – летать не звеньями, а парами, четверками.
Обстановка на земле была не ясна.
Я вызвал инспектора дивизии по технике пилотирования капитана Щербакова и штурмана дивизии капитана Зарукина.
– На СБ проведите разведку над Бугом. Определите место переправ. Данные немедленно передайте в 39-й бомбардировочный полк. Поставьте задачу: одной девяткой бомбить эти переправы.
– Разрешите мне на «Яке» слетать в район Бреста, – обратился Сурин.
– На нем же нет вооружения.
– Зато скорость. Я ж вчера летал.
– Добро, Борис Николаевич.
Только что Сурин поднялся в воздух, как по аэродрому был нанесен бомбовый и вслед за ним штурмовой удары врага. На наше счастье, половина боеспособных самолетов находилась в воздухе, и ущерб был незначительный.
Вернулся Сурин.
– Наводится переправа через Буг южнее Бреста.
Я немедленно доложил генералу Коробкову.
А с аэродрома 39-го бомбардировочного полка в 7 часов утра поднялась девятка под командованием капитана Щербакова. Наши самолеты шли без прикрытия. Вообще-то прикрывать их должны были истребители 33-го истребительного полка, но в это время связь с аэродромом прервалась. Как мы потом узнали от немецких летчиков, сбитых в районе Пинска, немцы приняли наши бомбардировщики за свои. Девятка успешно выполнила поставленную задачу.
Примерно через час на Пинск налетели 25–30 бомбардировщиков. Но на аэродроме были только поврежденные при первом налете машины. Все исправные самолеты уже перелетели на другой аэродром.
Оттуда, вплоть до 25 июня, самолеты 39-го бомбардировочного полка вылетали на уничтожение войск противника, наносили удары по его колоннам, двигавшимся по Московскому шоссе. Летчики летали без прикрытия, несли большие потери и все-таки вновь и вновь рвались в бой. Мужественно сражались капитаны Заяц (ныне генерал-майор авиации) и его штурман Новиков (погиб), капитан Бакурадзе и штурман Проколенко (погибли 26 июня),