у него тоже слиплись от воды – заметила Валя.
– Через этот? Ты спятил...
Они нырнули обратно и гребли как сумасшедшие, борясь с течением. Потом долго шли по берегу.
– Вы где? – с упреком произнесла Лида. – Мы тут пиво уже открыли, между прочим...
– Дайте, дайте, очень пить хочется...
Валя отхлебнула из горлышка, но разочарование моментально настигло ее.
– Гадость какая... Нет, все-таки я не люблю пиво.
– Не любишь, так отдай, – взял у нее из рук бутылку Иван, сделал несколько глотков и передал Илье.
– Ты просто не понимаешь, – сказала Лида. – Хотя я, если честно, тоже вкус пива не очень понимаю...
– В нем, наверное, сахара не хватает, – Валя вдруг отняла бутылку у Ильи, отпила глоток и кивнула: – Да, точно, сахара не хватает!
Тот посмотрел на нее странным, тяжелым взглядом и произнес:
– Тогда оно будет похоже на квас...
Валя подошла к реке, зашлепала по мелководью – долго на одном месте ей не сиделось, словно внутри у нее работал моторчик, который толкал ее, заставлял что-то делать, двигаться...
– Знаете, у меня такой чудной дед... – вдруг засмеялась она. – Вместо колыбельной в детстве он пел мне одну песню... Очень древнюю, которую древние египтяне пели, еще во времена фараонов! Про ихнюю египетскую речку...
– Спой! – загорелась Лида. – Я обожаю про фараонов... Помните, есть такой польский фильм... Там еще Барбара Брыльска играет.
– Спой, светик, не стыдись, – снисходительно произнес Илья.
– Да пожалуйста! – великодушно воскликнула Валя и затянула низким протяжным голосом, молитвенно раскинув руки. Солнце светило у нее прямо над головой, превратившись в огненный нимб. – «Слава тебе, Нил... Слава тебе, Нил, да продлятся твои дни бесконечно! Ты пришел в эту землю, явился, чтобы оживить Египет... Ты орошаешь поля, которые создал Ра, чтобы дать жизнь каждой лозе, ты поишь пустыню и сушь, ведь это твоя роса падает с неба... Ты любишь землю, ты даруешь процветание...» Ну и так далее.
– Здорово, – серьезно произнес Иван. – Только почему-то рифмы нет. Наверное, ее еще не изобрели тогда.
– У меня только один вопрос, – прокашлялся Илья. – Уважаемая Валентина, на каком языке твой дедушка пел эту песню – неужели на египетском?
Валины ноги несли ее прямо к станции. «Я сама иду к нему... Надо же, я сама иду к нему! – размышляла она, оценивая свой поступок со стороны. – Я совсем спятила – никакой гордости!»
Но она уже ничего не могла с собой поделать. И успокаивала себя тем, что, возможно, не найдет его дом.
На ней было светло-желтое любимое платье до колен, простое и очень изящное – то, которое Лида считала единственной приличной вещью в гардеробе подруги. Волосы Валя тщательно вымыла и даже накрутила концы щипцами. Она шла, чувствуя себя чистой, воздушной, красивой, и в конце концов ей даже стало казаться, что совсем не грех показать себя в таком виде Ивану. «Вообще-то, я могу соврать, что шла к станции по делу и встретила его совершенно случайно!»
На узкой улице, ведущей к станции, было пусто, один раз только