мыслей.
Я метнулся в просторный зал столовой. Эдвин, как всегда, сидел за столом в толпе своих поклонников. Они захихикали, когда я приблизился, но он шикнул на них.
– Можно с тобой поговорить? – спросил я.
– Конечно, Грег. Что случилось?
– Не здесь, – ответил я. – Это очень важно.
Эдвин встал и пошутил, сказав что-то вроде того, что мы отправляемся порезвиться на цветочном лугу. Все прыснули со смеха. Если бы это сказал я, никто бы даже не улыбнулся. Но, повторюсь, у Эдвина была способность всё превращать в шутку. Он может сказать, что твоя бабушка только что умерла, и ты будешь смеяться, сам не зная почему. Эдвин в полном недоумении пошёл за мной следом в коридор, куда выходили двери столовой.
– Дружище, что случилось? – спросил он. – Слушай, я понимаю, что тебе туго пришлось сегодня. Я лично сорвал все картинки, которые тут были развешаны.
– Да я не об этом, – перебил я его. – Что-то странное происходит со мной. Уже произошло. У меня такие странные ощущения. Не могу описать… Как будто теперь я могу всё что угодно. Понимаю, что звучит тупо, но мне кажется, что у меня возникла… не знаю… сила… что ли.
– Оу… – сказал Эдвин. – Грег, чувак. Это называется уверенностью в себе! Просто она до этого крепко дремала в тебе.
Он протянул палец, чтобы шутливо ткнуть меня, но я перехватил его руку.
– Я серьёзно, без шуток! – крикнул я.
– Хорошо, просто успокойся, – сказал Эдвин, и его улыбка погасла. – Может быть, это скачок адреналина, потому что ты осознал, что чуть не умер вчера? Типа, раз уж я пережил нападение медведя, то всё остальное мне под силу. Так?
– Да, может быть, – признал я. – Но… я же Бельмонт!
– И что?
– А то, что, ты сам знаешь, я уже много раз был на волосок от смерти, – пояснил я. – Например, прошлым летом мы с папой попали в аварию. Из-за коровы (Честно. Долго рассказывать). Или три года назад, кода папа чуть не спалил весь дом, пытаясь приготовить варёного гуся на обед. Или…
– Хватит, я понял, – сказал Эдвин.
Он всегда начинал скучать, если я принимался рассказывать бесконечные истории о злоключениях семьи Бельмонтов. Он считал, что наша уверенность в собственной невезучести и есть причина всех проблем – самовнушённое пророчество, вот как он это называл.
– Давай по-быстрому сыграем в шахматы, – сказал он, доставая телефон. – Если у тебя всерьёз развиваются новые силы, то у тебя появится шанс обыграть меня. Других шансов у тебя просто нет.
– Да ну тебя, не смешно.
– А я и не шучу, – ответил Эдвин.
Я кивнул, но потом вспомнил, что испытания и не нужно.
– На самом деле у меня уже есть доказательство того, что происходит что-то странное, – сказал я. – Иди за мной.
Я отвёл Эдвина в конец столовой. Там всё ещё сидел Головастик, жуя свой сэндвич и не обращая на нас внимания. Я ткнул пальцем в рукколу, росшую из плиток рядом с диванчиком.
– Она выросла только что по моему желанию, – сказал