что сердце-то так частит? Волнуешься?
– А чего ему волноваться? – встрял Хома. – Он же, считайте, труп. Трупы волноваться не должны! – И расхохотался.
Лекарь обернулся к Хоме, но ничего не сказал.
А Лекс счел за лучшее ответить:
– Вчера, помните, курсант Гай упал на полосе? Кровь пошла носом, сознание потерял? Я его не видел с утра. Он что, отказался?
– Чего не знаю, – лекарь отпустил его руку, – того не знаю. Не переживай за друга. Неуверенному в себе нечего делать на испытании. Одевайся, курсант. Годен. Хома, зови следующего.
В коридоре Лекс столкнулся с Гаем. Гай отвернулся, будто не заметил его.
Этого офицера Лекс ни разу не видел, на форме его не было шевронов, и понять, в каком он звании, Лекс не мог. Офицер не представился, не кивнул на стул. Сидел и смотрел на вытянувшегося по стойке «смирно» парня.
– Готов, курсант?
– Так точно.
Офицер полистал бумаги в папке. Нахмурился, потом лицо его разгладилось. Лекс заскучал. Он не понимал, что делает в этом кабинете, что от него хотят. В любом случае, личное дело Лекса безупречно, ну, почти безупречно: ни тяжелых провинностей, ни проступков, старшим не хамил, не ходил в «самоволку».
– Ты садись. Как говорили древние, ноги не правдивы. Скажи мне, курсант, что для тебя Омега?
– Омега – моя семья! – гаркнул Лекс.
Офицер поморщился:
– А теперь своими словами, и правду.
– Это – правда. У меня нет другой семьи. Я предан Омеге.
– Хорошо. Очень хорошо, курсант. – Он снова углубился в бумаги. – Тогда я тебе сейчас расскажу про испытание. Тебя удивляет, почему мы наедине? Я отвечу: кое о чем лучше узнавать не в строю, а в одиночестве. После ты сможешь задать вопросы, и я на них отвечу. А теперь сосредоточься, курсант. Запоминай, это важно.
Испытание состояло из нескольких этапов. С науками курсанты уже разделались, и теперь им предстояло доказать свою пригодность к несению службы. Учебные бои проводились и раньше, но ни Лексу, ни его сокурсникам еще не приходилось убивать. Офицер предупредил: теперь придется. Бойцы Омеги – единственные профессиональные военные на Пустоши, да и за ней, похоже. Будущих офицеров учили не только обращаться со всеми видами оружия, но и добывать его, если возникала необходимость. Первый этап испытания – спарринг, причем бой должен закончиться смертью противника.
– Противник будет не из сослуживцев, – заметив, как вытянулось лицо Лекса, улыбнулся офицер, – мы понимаем, что ни один из наших курсантов не сможет убить друга, брата своего. Для спарринга и дальнейших испытаний в наш замок специально доставляют преступников, выродков, заслуживающих смерти. Мы даем им шанс. Если преступник победит в бою, курсант, он останется в живых, а тебя отчислят.
– Так точно, – прошептал Лекс.
Еще мальчишкой он видел драки, перестрелки, смерть. Видел некроз, мутафагов, банды кетчеров. Как и все жители Пустоши, он голодал после большого нашествия мутантов. Да и когда подрос, голодал. И успел забыть об этом. Далекое «я буду военным, я буду