в головы молодых людей XXI века закладывать мстительные фантазии, фобии, недостоверные факты и гипертрофированную антисоветчину, которой была поражена диссидентская интеллигенция середины ХХ века. Зачем? Достаточно и «Одного дня Ивана Денисовича», изданного в советское время и входившего в советскую школьную программу. На эти мои соображения никто по существу не возразил. Началась истерика. Особенно удивили стенания актёра Евгения Миронова, который, видимо, знает только тех писателей, в экранизациях которых участвовал. Бывает. Я знал одного артиста: он даже не подозревал, чем закончился роман «Война и мир», так как его самого «убили» в Бородинском сражении. Был глупейший, странный для серьёзного политика комментарий Владимира Лукина. Кажется, в 90-е годы он служил послом в США. Теперь понятно, почему Америка не хочет видеть в нас равноправного партнера. Порадовало, что наш народ за последние годы поумнел и понял цену лукавому прозападному либерализму. 80 % из тех, кто обсуждал проблему Солженицына на форумах, были на моей стороне. И ещё – самое главное. Как мне стало известно, готовятся постановления правительства по 100-летию Симонова, 150-летию Горького и 200-летию Тургенева. А в ряду этих юбилеев пусть широко отпразднуют и 100-летие Александра Исаевича Солженицына. Своим трудолюбием он это заслужил.
– У вас есть чудесный образ: «В памяти каждого человека есть тупик Позора, проспект Взятых вершин, улица Исполненных желаний, проезд Несбывшихся надежд…». Каким своим достижением вы гордитесь больше всего?
– Человек живёт в нескольких плоскостях. Одна из них бытовая. Я горжусь своей семьей. Я женат уже 40 лет. Редкий случай в творческом сообществе. У меня дочь, внук и внучка. Я горжусь тем, что за 14 лет (я пришёл в «ЛГ» в 2001-м) тираж «Литературки» вырос в несколько раз. Мы серьёзно повлияли на общественное сознание, начав пересмотр событий 1991 и 1993 годов, изменив своими выступлениями механизм присуждения государственных премий, мы первые заговорили о необходимости целокупной программы по истории и литературе, именно мы во многом инициировали корректировку ЕГЭ… Перечислять можно ещё долго… Что касается моей литературной работы, скажу прямо: критика меня не любит, почти не замечает… Для либералов я слишком патриотичен, для патриотов слишком либерален. Чтобы прорвать этот «заговор молчания», я должен был напрямую выйти на читателя и зрителя. И я сделал это, как выражаются в дурацких американских фильмах. Больше, чем самая положительная рецензия, меня радует звонок из издательства: «Юрий Михайлович, на складе опять закончился «Гипсовый трубач», срочно переиздаём, одобрите новую обложку!» То же самое с моей драматургией. Часто говорят, что современная пьеса может существовать только в виде камерной постановки или даже в лабораторном чтении. Чушь! Во МХАТе им. Горького у Дорониной и в Театре сатиры у Ширвиндта мои пьесы собирают тысячные залы. Они идут по стране и за рубежом. Мои критики – это читатели и зрители. У меня с ними прямой контакт…