Брайдем.
– Дело было в полдень, – начала Гаота. – Еще с утра Гран, Спрай, Мисарта и Йока переправились на пароме на левый берег Курсы и держали путь на север в сторону деревеньки, где их ждал у своих родителей Флич.
– Вот! – выставила четыре конный фигурки на стол Йора.
– А вот Флич, – поставила еще одну конную фигурку на дальний угол стола Дина.
– По той же дороге ехали еще три всадника, – продолжила рассказ Гаота. – Наверное, они держались в отдалении, потому что дорога эта, как мы узнали у Синая, не слишком хоженая, и скорее всего эти три всадника переправились на том же пароме.
– Вот, – выставила еще три фигурки Йора. – Они охотились на Мисарту и Йоку и подбирали удобное место для нападения. Удобное место нашлось недалеко от деревни Флича, или просто откладывать было нельзя.
– Скорее всего они замыслили это дело еще на пароме, – заметила Гаота. – Наверное, отравили одну из лошадей, которая потом закапризничала. Здесь, правда, имеется подозрительная путаница. Одни говорят, что Мисарта отстала, потому что у нее лошадь закапризничала, другие, что Ласточка Ойки закапризничала, но все сходятся, что отставала именно Мисарта, получается, что она и была на Ласточке. За ней вернулся Спрай, поменялся лошадьми, решил, что справится с Ласточкой. Тут эта троица и напала на них.
– Получается, что охотились на Мисарту, – предположила Йора. – Спрай же ее подменял? Да и лицо обожжено было у Мисарты.
– Хотя вроде бы память потеряли сразу обе – и Мисарта, и Йока, – заметила Дина.
– Так или иначе, Спрай мертв, Ласточка – мертва, – вздохнула Гаота. – Гран, который, получается, спугнул трех нападавших, весь в печали, а еще две свидетельницы – ничего не помнят.
– И что? – спросил Брайдем.
– Синай сказал, что когда идет обоз или даже отряд, то нельзя отдаляться от общей группы больше чем на два десятка шагов, – сказала Йора. – И что Гран эти правила знает, и допустить такого, чтобы кто-то отстал – не мог.
– Не должен был, – поправил Йору Брайдем. – Но, как видите, допустил.
– Ничего мы не видим! – прошипела Дина. – Если у Мисарты было обожжено лицо, то что это была за магия? И почему лошадь Спрая, на которой она, получается, должна была сидеть, не пострадала? Не ней даже царапины нет! Почему Мисарте обожгло лицо, если на нее охотились? Ее хотели похитить или убить? И почему напали на отряд, если охотились на Йоку? Йока же не отставала? Ей же, получается, ничего не угрожало? И почему тот страшный колдун, который мог убить-заколдовать такого воина, как Спрай, да еще с двумя помощниками, не сразился с Граном?
– Стоп-стоп-стоп! – поднял руки Брайдем. – Навалились на старика втроем и давай топтать. Дайте хоть выдохнуть! Ну, сразу замечу, что по рассказу Грана Ласточка капризничала еще от дома родителей Йоки, а не с парома. И что сначала на нее села Мисарта, надеялась с ней сладить. Но не вышло. А когда лошадь вовсе отказалась идти, то Мисарта и остановилась. Минуты – две, и вот уже она далеко. Да, Спрай вернулся сразу, а Гран замешкался, потому что Йока придуривалась