– ее нынешнее отношение ко мне было объяснимо, но я не понимала одного: почему она смотрела на меня, как на истинного убийцу? Знаю, из-за меня не стало Мюррена и Габриеля. Знаю… Но я не убивала их. Я не хотела их смерти…
– Начинать? – Джош подошел к Лее и неуверенно взглянул на нее.
Девушка, не поднимая головы, обхватила рукой канделябр, который он сжимал.
– Можно это сделаю я?
Парень сглотнул, но не стал возражать. Он отдал Леи все необходимое и снова встал возле брата, печально наблюдая за происходящим. Предстоящая «процедура» была одной из неприятных. Кремация. Близнецы сказали мне, что после смерти тело каждого падшего ангела сжигают. Это традиция, которую нарушают лишь немногие. В земле – по их словам – души ангелов не находят покоя, а так, когда их оболочки обращаются в пепел, ветер уносит его высоко-высоко – к самому небу, раньше приходившемуся им домом. Говорят, там они обретают умиротворение. Вспоминая то, что случилось с Габриелем, я всем сердцем надеялась на правдивость этой «легенды».
Мы все попрощались с Мюрреном. Я не знала его так хорошо, как ребята, и, наверное, это к лучшему. Расставаться всегда больно. Особенно, когда знаешь о человеке больше, чем другие.
Я знала две стороны Габриеля: ту, которая ужасно меня бесила и ту, которую я никак не могла понять, но чувствовала, что в ней крылось что-то светлое… что нравилось мне. Причем очень нравилось. И я скучала по ней. По ним двоим.
Габриель… погиб.
Погиб, спасая меня.
Его не стало.
Это осознание жестокой реальности было для меня слишком сложным, как и то его последнее признание.
– А моя миссия – защищать тебя ценой своей жизни, Скайлер Грейс. И, знаешь, то, что я делаю сейчас, происходит не только по тому, что я обязан это выполнить. Кажется, ты сделала со мной то, что не удавалось еще никому…
Габриель что-то чувствовал ко мне?
Определенно. Ведь как по-другому понять смысл его слов?
Прежде, чем я начала винить себя за то, что тогда, несколько дней назад, не восприняла его признание всерьез, от мыслей, в которых я готова была себя задушить или утопить, например, вон в той луже, меня отвлек яркий огонь. Поставив маску над канделябром, чтобы вода не тушила пламя, Леа склонила голову и долго смотрела на огонь. Погода оплакивала утраты вместе с нами – дождь усиливался, ветер поднимался, заставляя задуматься, как все это не разрушит наши планы.
– Мы будем скучать, чувак. – Джош обнял Стива, захлебывавшегося в слезах. Я переминалась с ноги на ногу, когда его брат тоже сказал последнюю пламенную речь, тронувшую меня до глубины души. Одна я не могла произнести ничего подобного, чувствуя в горле невыносимую горечь. Да и что бы я сказала? Я знала Мюррена не так давно. Единственное, что удалось мне прошептать, с трудом слетело с губ:
– Мне… жаль.
Леа снова посмотрела на меня, и на сей раз ее взгляд не был наполнен всепоглощающей злостью. Я не посчитала этот за знак прощения. Жизнь