у плевать, за кого именно. Я не запомнила имени даже того старого козла. Почему старого? Да потому что, если посмотреть на последних мужей матери за последние пятнадцать лет, можно выставить их всех в порядке старения.
Последнему дряхлому старику исполнилось шестьдесят пять лет. Мама надеялась, что Патрик Абрамсон, страдающий болезнью сердца, перепишет всё наследство на молодую жену, которой исполнилось тридцать шесть лет – то есть на нее, но старик завещал всё сыновьям, один из которых лишь немного младше мамы. Ей после смерти Патрика достался всего один автомобиль – редкий и дерзкий «Форд Мустанг» чёрного цвета с белой полосой.
– Патриция! – одёрнула меня мама. – Укладка!
– Она идеальная, – сквозь зубы процедила я.
Но чтобы мамочка успокоилась, достала зеркальце из крошечного клатча и принялась разглядывать идеальную причёску: мои волосы стянули так, что не выбивается ни один волосок.
Жениха я ещё не видела. Я приехала только вчера и то только потому, что настояла мама. Она узнала, что отца опять закрыли за курение травки. По правде говоря, папу закрыли, приписав кучу всего, не за это, а за то, что он выступал с концертом в поддержку митинга против строительства очистных сооружений неподалёку от города. Он имел неосторожность открыто обругать мэра и городские власти.
Я горжусь отцом. Он выступил круто, впрочем, как и всегда. Папа уже немолод, но среди моих сверстниц есть те, кто до сих пор смотрит на него влажным взглядом, узнавая знаменитую в прошлом рок-звезду. Некоторые из них даже пытаются переспать с ним. Но мой папа не трахается с девушками моего возраста. У него есть куча принципов, хоть мама в них и не верит. После того, как отца закрыли, она изъявила желание вновь взять меня к себе «пожить», ведь дом папы арестовали за неуплату налогов.
Не знаю, по правде ли мама беспокоится за моё будущее или просто решила набить немного очков репутации перед очередным мужем – она всегда так делает. Стоит ей собраться замуж или только задуматься об этом, как она забирает меня к себе. Раньше это работало безотказно.
Я выгляжу, как чёртова кукла Барби. В детстве «денежные мешки» умилялись моей милой мордашке и ангельскому голосочку. Не знаю, зачем я нужна маме сейчас. Потому что я уже вышла из того возраста, на который умиляются. Мне кажется, что она уже пожалела о моём присутствии. Я ловила на себе её взгляды. А потом она пристально и придирчиво осматривала себя. Мама до сих пор выглядит намного моложе своих лет. И лучше не знать, сколько денег она тратит на поддержание молодости и красоты. Реально – лучше не знать. Мама повёрнута на своей внешности.
Я отошла от нее, воспользовавшись тем, что она начала болтать с кем-то из гостей – я здесь никого не знала. Отвлеклась на входящее сообщение от моего парня Джонатана. Он интересовался, скоро ли я освобожусь и когда мы увидимся. Била себя по пальцам, чтобы не написать ему «Отвали». Отправила короткое «Не знаю».
Джонатан – симпатичный и отличный парень. Он даже приехал сюда только ради меня, увязался, хотя я ни о чём таком не просила. Иногда я кажусь себе чудовищем, потому что Джонатан мне уже немного наскучил. Джонатан классно трахается, он способен довести меня до оргазма несколько раз подряд.
Но мне… не хватало чего-то в наших отношениях.
В глубине души я прекрасно понимала, чего именно мне не хватало. Я помнила взгляд другого мужчины. Безумно дерзкий и властный, контролирующий.
Я помню ЕГО. Дьявола и искусителя. Порочного ублюдка, похитившего мою девственность и отравившего мою кровь. Мне не было так хорошо ни с кем, кроме него. Ни один самый грязный и жаркий секс с Джонатаном не способен дать мне то, что я получила всего за одну ночь, проведённую в объятиях незнакомца. Та ночь была самой лучшей, а наутро он исчез, заплатив мне, как шлюхе. Очень дорогой шлюхе. Он оставил деньги и свое кольцо с чёрным бриллиантом. Это был всего лишь самый первый и самый лучший секс в моей жизни, но я чувствовала себя так, словно он похитил важную часть меня. Что-то очень ценное. Он нагло присвоил себе мою девственность и всю чистоту вместе с ней.
Я отошла подальше от небольшой церквушки, спряталась за деревом и достала из крошечного клатча пачку сигарет. Я всегда делаю вид, что курю, когда хочу, чтобы меня никто не трогал. Подожгла сигарету и сделала вид, что глотаю сизый дым. На самом деле сигарета просто тлеет между пальцев.
Втоптала окурок в газон и ещё раз осмотрела себя в зеркальце, убрала комочек осыпавшейся туши и внезапно заметила тёмный мужской силуэт. Рука дрогнула – силуэт показался знакомым. «Я просто нервничаю и злюсь», – убеждала себя, оглядываясь по сторонам. Никого подозрительного рядом не было. Присоединяться к галдящей толпе гостей не хотелось. В церковь ещё никого не запускали. Но через полчаса откроют двери и начнут чинно рассаживать гостей. Потом моя мамочка в восьмой раз за свою тридцатишестилетнюю жизнь произнесёт слова клятвы верности.
Я обошла церквушку, рассматривая машины собравшихся. Некоторые из них невероятно круты и дорого стоят. Интересно, кого мама подцепила на этот раз? Судя по всему, кого-то богатого, но того, кто усердно пытался сделать вид, что не так состоятелен.
– Бесполезно,