способностей.
Трудности возникли на первом же испытании. Анатолий тщетно пытался разговорить женщину, с потерянным видом взирающую на него. Она открывала рот, очерченный алой помадой, но не проронила ни звука. Как Северцев ни старался вытянуть информацию о ее насильнике и убийце, сбросившем после грязного дела тело в канаву, ничего не вышло.
С тех пор в его договоре отдельной строкой шел пункт, которым закреплялось его право отказаться от прохождения испытания в том случае, если расследуемый случай смерти произошел менее двух месяцев назад.
На стройке, где стоял пустой коробкой храм, оказался именно такой случай, только что-то потянуло его внутрь. Войдя, Северцев разочаровался. Он ничего не увидел. И странное тянущее ощущение в районе солнечного сплетения исчезло без следа.
Проведя внутри куда больше времени, чем давалось на прохождение задания, он вышел и, грубо оттолкнув спешащего к нему ведущего, стремительно покинул кадр.
Уже ночью, в номере пансионата, Северцев проснулся от знакомого ощущения. В груди жгло, боль скручивалась в тугой жгут. Его тянуло куда-то, но он еще не понимал, куда именно.
Наскоро одевшись, вышел в длинный слабоосвещенный коридор. Никого.
Анатолий прошел к широкой лестнице, полукругом убегающей вниз. Там в холле горел свет, отчего темнота снаружи за стеклянными дверьми казалась непроницаемой.
За стойкой дремала администраторша. Кажется, она даже не проснулась, когда Северцев отодвинул тяжелую щеколду на двери и вышел в ночную прохладу.
Здесь ощущение усилилось, и хотя он все еще не до конца понимал его природу, сопротивляться не хотелось. Обернувшись, убедился, что все спят, ни в одном из окон не горел свет. Выходит, никто не чувствует того же, что и он?
Мысль вспыхнула падающей звездой, заставив Анатолия быстрее передвигать ногами. До своей машины он добрался почти на ощупь и завел двигатель.
Он ехал, даже не включив фары, и не испытывал никаких неудобств. На его лице играла счастливая улыбка. Если бы Северцев бросил всего один самый короткий взгляд в зеркало, то увидел бы, насколько нелепо он выглядит. Но он не смотрел. Ему было не до того.
Зов усиливался, становился все отчетливее.
Анатолий выжимал педаль газа в пол, однако машина продолжала ехать с одной скоростью. Этого он тоже не замечал.
Его вела непоколебимая уверенность, что ему нужно туда. И не важно, где его пункт назначения, мимо не проедет.
Машина остановилась у кривого забора. За забором возвышалась темная махина храма. Точнее, темная она была раньше, а теперь освещалась ярким столпом ослепительного света.
Здесь зов сделался таким, что Анатолий уже не слышал ничего кроме него и шел, почти летел как глупый мотылек, на тот свет, который манил его с непреодолимой силой.
И вот он уже стоит в храме, легко пройдя сквозь столп огня, где-то там высоко своды купола, со всех сторон давят серые стены с пляшущими по ним тенями, порождаемыми