он. – Я нахожусь сегодня в веселом настроении и хочу потешить вас зрелищем, каким редко угощают гостей на пирах… Слушайте же, друзья мои милые! Хотите вы видеть бой гладиаторов?
– Хотим! Хотим! – раздалось полсотни голосов. Предложение такого зрелища было с восторгом встречено не одними гостями, но также и музыкантами, и танцовщицами. В увлечении они также закричали «Хотим!», забыв, что предложение относится не к ним.
– Да, да, гладиаторов! гладиаторов!.. Да здравствует Сулла!.. Щедрейший Сулла!
Одному из рабов был тотчас отдан приказ бежать в помещение гладиаторов, стоявшее на одном из внутренних дворов виллы, и передать Спартаку приказ немедленно привести в залу триклиния пять пар борцов. Между тем многочисленные рабы расчищали в зале место для боя, отводя музыкантов и танцовщиц ближе к столам.
Немного погодя Кризогон ввел в залу десятерых гладиаторов, из которых половина была во фракийских костюмах, а другая – в самнитских.
– А Спартак? – спросил Сулла.
– Он еще не возвращался, – ответил Кризогон, – должно быть, засиделся у своей сестры.
В эту самую минуту в триклиний вошел Спартак, раскрасневшийся после бега. Он прикладывал руку к губам, кланяясь Сулле и гостям.
– Нам известно, Спартак, – сказал Сулла, – как искусно ты сражаешься. Теперь мы хотим посмотреть, умеешь ли ты передать свое искусство твоим ученикам.
– Но они всего два месяца упражняются в фехтовании, и ты найдешь их успехи очень слабыми.
– Посмотрим, посмотрим, – возразил Сулла и, обратившись к гостям, прибавил: – Я не прибегаю к нововведению, предлагая вам на пиру бой гладиаторов, а только возобновляю обычай, который существовал два века назад у ваших храбрых предков, сыны Кум, первых обитателей этих провинций.
Тем временем Спартак, бледный и встревоженный, расставлял гладиаторов, видимо сам не понимая, что он делает. Это утонченное варварство, эта безумная жажда крови, выказываемые так откровенно, с таким бесчеловечным спокойствием, возмущали рудиария до глубины души. Он дрожал от негодования, думая, что не требования толпы, не зверские инстинкты бессмысленной черни, а прихоть одного человека, злого и пьяного, и жестокое поворство нескольких десятков паразитов обрекают десять несчастных юношей, рожденных свободными людьми в свободной стране, здоровых и храбрых, драться без всякой ненависти друг к другу и погибать бесславно и безвременно.
Помимо прочего, у Спартака была и личная причина для негодования: в числе приведенных гладиаторов находился двадцатичетырехлетний галл Арторикс, красавец, с античным телосложением, благородными чертами лица и густыми белокурыми волосами. Спартак очень любил его; это был самый преданный ему из гладиаторов школы Ациана, и как только Спартак принял руководство школой Суллы, он тотчас взял его к себе, объясняя, что ему нужен помощник в управлении школой. С волнением расставляя борцов друг против друга, Спартак улучил минуту, чтобы шепотом спросить молодого галла:
– Зачем