Эви медленно поднялись. Ее глаза казались странно бледными, словно обесцвеченными нескончаемыми потоками слез.
Эви тихонько вздохнула:
– Тарн. Я знала, что ты придешь. Ты должна вызволить меня отсюда. Они не отпускают меня, хотя я все время прошу об этом. Мне говорят, что, если я хочу поправиться, я должна забыть Каза. Забыть, как сильно я его любила. Признать, что между нами все кончено. Но я не могу, не могу. Они дают мне что-то, чтобы я успокоилась. Чтобы спала. Но я вижу его во сне. Мне снится, что он все еще мой. – Ее пальцы с силой сжали руку Тарн. – Я не хотела жить без него. Ты должна понять. Тебе известно, что он для меня значил. Ведь я связала с ним будущее.
Тарн спокойно произнесла:
– Покончить с собой – не решение проблемы, поверь. – Она помолчала. – Эви, ты очень красивая девушка, ты встретишь другого человека, хорошего, честного. Он полюбит тебя и искренне захочет делить с тобой жизнь.
– Но я хочу Каза. – Эви еще сильнее сжала руку сестры. – Я отдала ему все. Как он мог бросить меня?
– Не знаю. – Тарн осторожно высвободила руку. – Но нам не стоит говорить об этом, иначе ты разнервничаешься. Если они узнают, то больше не разрешат мне к тебе приходить.
– А у меня кроме тебя никого не осталось. – Эви упала на подушки. Ее лицо побледнело. – Каз никогда сюда не придет, правда? Я ждала, ждала, но этого не будет. Теперь я знаю. – По ее щеке поползла слеза. – Как он мог так со мной поступить? Повернуться и уйти, будто я ничего не значу?
Тарн чувствовала, как ярость охватывает ее, и, чтобы вернуть контроль над собой, впилась ногтями в ладони.
– Но ты значишь, – возразила она с дрожью в голосе. – Очень скоро он поймет, как много ты значишь, и ему будет хуже, чем можно себе представить. – Она протянула Эви платок. – А теперь вытри глаза и постарайся сделать вид, что мой визит принес тебе пользу. Когда я приду в следующий раз, мы серьезно поговорим о том, как нам поступить с Казом Брэндоном.
За ужином она спросила:
– А что вы думали о женихе Эви, тетя Хейзел? Не казалось ли вам иногда, что у них не все хорошо?
Приемная мать положила нож и вилку и посмотрела на Тарн.
– Но я никогда его не видела, – призналась она. – Я знала все только со слов Эви, а она боготворила его.
– Никогда не видели? – медленно повторила Тарн. – Но как же так? Вы хотите сказать, что она никогда не приводила его домой?
– Ну, вряд ли она стала бы это делать, – сердито заметила миссис Гриффитс. – Он привык к роскоши, а у нас простой маленький дом. Но они хотели пышно отпраздновать помолвку. Тогда я и должна была познакомиться с ним.
– Понимаю, – протянула Тарн, хотя на самом деле ничего не понимала. – И вас это устраивало? – поинтересовалась она, секунду поколебавшись.
– Пока моя девочка была счастлива, и я была счастлива, – отрезала миссис Гриффитс.
Теперь у Тарн появилась пища для размышления на остаток вечера.
Когда Тарн через несколько дней вновь приехала в «Убежище», профессор, к ее удивлению, встретил посетительницу с холодной улыбкой:
– Думаю,