лицом, постоянно похмеляющийся с утра со времён восьмого класса… Ни работы, ни денег… У семьи огромные долги по квартплате. Ангелина взяла её к себе продавцом, заодно разрешила Наде брать для ребёнка вещи, а расплачиваться за них потом.
Через пару недель продавцы из соседних палаток доложили, что Надя каждое утро сидит в палатке с баклажкой пива. Ангелина внезапно нагрянула и убедилась в этом лично. Ещё через несколько дней, видя, что всё без изменений, она уволила Надю, и та ушла, так и не отдав долг за одежду.
Глядя на то, в каких условиях живёт внучка, Надина свекровь предложила им переехать к ней. Женщина проживала одна с тех пор, как в тюрьме оказались оба сына-домушника. За это время она стала очень религиозной. Надя с дочкой жили у неё, как у Христа за пазухой. В квартире было чисто, уютно, никто не пил, и витал запах свежесваренных щей. Свекровь молилась сама, приучала к религии сноху. Даже устроила Надю на работу в ларёк по продаже церковных принадлежностей.
Но спустя полгода Надя перебралась назад, к матери. Ангелина пыталась расспросить у неё, почему она вернулась в этот ад, на что та пожаловалась, что у свекрови надо убирать, пылесосить ковры, готовить и совсем нельзя употреблять спиртного. А в её квартире никто ничего не делал, работать не заставлял и пили сколько хотели. Надина дочка снова стала ходить грязной, непричёсанной и голодной. С ребёнком почти никогда не гуляли. Девочка числилась в детском саду, только Надя водила её туда, когда было не лень вставать в семь утра. И со временем заведующая садом попросила её не занимать место.
Муж Володя, отмотав срок, освободился из тюрьмы. Он увидел во что превратилась его дочь, избил Надю и забрал ребёнка к матери. Этого ему казалось недостаточно. Периодически он наведывался к жене, и эти встречи всегда заканчивались побоями. В Надиной квартире на обоях появлялись новые кровавые пятна, обстановка напоминала декорации к фильмам ужасов. Володя всем объяснял, что бьёт её, потому что она пьёт. Но Надя пила из-за этого больше и хлеще, и уже не пиво-водку, а аптечные настойки. Она, не в силах разорвать этот замкнутый круг, с каждым днём скатывалась в глубокую пропасть.
В один хмурый осенний день Надя полуодетая, босая и трясущаяся, прибежала к Ангелине, которая как раз пришла навестить родителей, живущих в том же подъезде. Надя умоляла дать ей валокордин. Пока Ангелина перетряхивала родительскую аптечку, ей удалось выпытать, что же произошло. Подруга истерила, стакан с успокоительным подпрыгивал в руках, и всё же запинаясь, она сумела донести, что у них дома завелась нечистая сила.
Она отдыхала на диване, когда к ней подкрался домовой, такой чернявый и страшный, с волосатым лицом, с жуткими прищуренными глазками. Нечистый залез на неё и начал по ней прыгать, топтать, душить мохнатыми руками. Надя настойчиво уверяла, что ей это не привиделось, даже кот замер и уставился на него с бешенными глазами. И этот домовой до сих пор там сидит. Надя боялась туда возвращаться, согласилась только в сопровождении Ангелины. Девушки с опаской поднялись в квартиру, оглядывая