спросила я девушку, вновь повышая голос, чтобы моя речь достигла ушей Нинки.
– Нет, конечно. Пошли в это самое «Конфетти». Я сейчас его задушу, эту скотину. – Она никак не могла называть Келлу по имени. Она была зла на весь мир и выругалась вновь, оглядевшись: – Чертова алкашня.
Многие разогревались спиртными напитками – оба бармена были заняты нескончаемым потоком клиентов. Кстати говоря, встретить под сиянием цветовых эффектов можно было не только молодых людей и девушек – люди гораздо старшего возраста тоже были не прочь посетить «Горизонт» и хорошо провести время. Только вот подростков младше восемнадцати не было: фейс контроль работал усердно и не пропускал несовершеннолетних.
– Не отставай! – горела озлобленная Нинкина душа местью, и девушка, несмотря на свои мозоли, быстрым пружинистым шагом направлялась мимо большой и медленно крутящейся в самом центре зала сцены в противоположный конец этого огромного помещения.
На сцене, кстати говоря, уже находился субтильный и сосредоточенный субъект в наушниках – веселый диджей. Он стоял, слегка покачиваясь в такт музыке около диджейского пульта, и проделывал какие-то манипуляции с вертушками. Именно он был источником всех этих ритмичных долбящих звуков.
Опасливо косясь на внушительных размеров дискобол, медленно вращающийся на самом верху, я поспешила за подругой. Почему-то этот огромный зеркальный шар мне не понравился еще в прошлый раз – я все боялась, что он оторвется и грохнется вниз.
Увернувшись от какого-то размахавшегося руками молодого человека, который, по-моему, вошел в транс из-за однообразной музыки, я выдохнула и сердито уставилась в спину Нинки. Ну не люблю я такие шумные и людные места – что поделаешь?
Через пару минут мы вышли из этого царства громовой музыки и ярких подсветок, лазерной иллюминации и попали в холл. Музыка была слышна во много раз слабее, что не могло не радовать. Народу здесь было тоже совсем не мало – он все прибывал и прибывал.
– Смотри, куда прешь! – крикнула Нинка какой-то девушке, которая вместе с большой компанией шагала ко входу на танцплощадку. Кажется, девушка наступила ей на больную ногу.
– Сама смотри! – не осталась в долгу кудрявая и сильно загорелая брюнетка.
Остановившись, Нинка тут же высказала ей, почему та может считать себя ночной бабочкой – только в нецензурных выражениях. Та тоже сказала Журавлю что-то обидное. Я испугалась, что они сейчас вцепятся друг другу в волосы, но молодые люди, которые сопровождали брюнетку, решили не обострять конфликт и молча утащили ее подальше.
– Вот же шалава! Ну что ты стоишь, Катя, пошли быстрее! Вдруг он мои деньги украдет? – Хмуро кинула на меня взгляд Нина и повела дальше.
– Ты не веришь, что он в тебя влюбился? – с улыбкой поинтересовалась я.
– Верю, – не поворачиваясь ко мне, буркнула девушка, – я с этой Альбиной еще поговорю! И не напоминай мне о ней.
– Почему? – невинно спросила я.
– Потому