А мне до лучших в мире художников очень далеко – в углу класса лежит моя засохшая, вздувшаяся буграми грязноватого цвета акварель.
Надо было принести портреты, которые я нарисовала «по представлению» два года назад: я изобразила многих жительниц Цветочного и Солнечного городов – и Синеглазку, и Ромашку, и Кнопочку. Бабушке мои картинки сразу очень понравились, и она повесила их на кухне над столом. Бабушка пишет, что они до сих пор там висят и она ими любуется. Но эти портреты далеко, и вдруг с ними тоже было что-то не так, а у бабушки они точно имеют успех, она их ещё своим подругам показывает.
Неудача с натюрмортом с сиренью и ленинскими портретами не заставляет меня уйти из кружка рисования, но художником в будущем я себя уже не вижу.
…но художником в будущем я себя уже не вижу
P. S. Мои любительские портреты и сейчас получаются «похоже», я развлекаю ими знакомых и родственников, а сама больше всего горжусь тем, что, позанимавшись уже в весьма зрелом возрасте с преподавателем, написала натюрморт с сиренью, где сирень получилась красивой и «как живая».
А ещё я не стала математиком, лётчиком, геологом и космонавтом. Некоторые их этих профессий как-то сами исчезли с моего горизонта, а исчезновению других предшествовали, как и в случае с предыдущими тремя, некие события, которые остались в моей памяти забавными сувенирами. Время от времени я снимаю их с полочек, протираю от пыли, рассматриваю.
День открытых дверей
Я думала, что никогда не захочу переходить в другую школу, мне нравилось учиться в нашей гимназии, я привыкла к своим подругам, к учительнице. Мама говорит, что учительница пишет с ошибками, и, даже если бы мы не переезжали, всё равно надо было бы поменять если не школу, то хотя бы учительницу. Но я к Анжелике Гавриловне тоже привыкла, а она меня очень любит, потому что я победила на школьной олимпиаде по математике. В общем, я поехала на день открытых дверей смотреть новую школу только потому… ну, даже не знаю почему. Меня уговорили.
Двор школы был так себе: там стояли какие-то гигантские скрюченные зелёные драконьи пальцы. Бабушка, правда, пояснила, что это высокие туи на зиму одели в сетки, чтобы они не сломались под тяжестью снега. Но снега-то в этом году и не было, а драконьи пальцы мне, как потом оказалось, привиделись не зря.
Как только мы оказались внутри, я забыла и про драконьи пальцы, и даже про то, что я категорически не хочу уходить из своей гимназии, настолько мне сразу здесь понравилось. Хотя бабушке, которой не терпелось услышать мое мнение, я сразу говорить об этом не стала. Сказала только:
– Неплохо.
Думаю, бабушка оценила то, что я не сказала «прикольно», она всегда недовольна, когда я так отвечаю.
На самом деле мы обе были в восторге: такой свет и простор внутри помещения я видела только в Музее