спецовки, а также слесарного набора из чемоданчика и проволочного «ерша». Поэтому моё присутствие, оживляемое длинными заковыристыми пожеланиями «засранцам, уделавшим туалет», не вызывает никаких вопросов. Тем более что разводным ключом я стучу по трубам не хуже профессионала. Проверяя соседние кабинки, товарищи убеждаются в том, что это – всего лишь я, и милостиво разрешают мне продолжить «копаться в дерьме».
«Подзащитный» – он же клиент – осваивается на стульчаке в кабинке по соседству. Он, конечно, предпочитает дистанцироваться от пролетария – да некуда: все остальные места «исключены из списка». Лично мной: это я «вывел их из обращения», «удобрив» и «освежив». Они не готовы к работе с клиентами – зато готовы к работе с клиентом. Точнее, обеспечивают мне возможность такой работы. В таком деле, как наше, полагаться на случай – что головой на плаху! Во всяком случае, я полагаюсь лишь на такой случай, который сам же и подготовил, сам же сдал и принял в эксплуатацию. Мой клиент должен был зайти именно в заготовленное для него место – и он зашёл туда. Мы с ним должны были стать добрыми соседями – пусть и ненадолго. И мы стали ими.
Небольшая справка. На тему «мальчики кровавые в глазах». Так, вот: никаких «мальчиков»! За перегородкой кряхтит и тужится заслуженный деятель всяких дел и делишек, народный борец с народом, заслуженный мастер грехов всякой масти и почётный донор «в обратную сторону». Кровопивец, одним словом. На него уже покушались – но исключительно с негодными средствами в виде жалоб и доносов. Несмотря на всю их убедительность, проверяющих они не убедили. Потому что «а судьи кто?!». Глупый народ: «караси предали щуку суду щук»! Да, и потом: такого мортирой не прошибёшь – не то, что бумажками. Ну, разве что – моим ножичком.
Поэтому насчёт спокойствия я могу не беспокоиться: за меня уже побеспокоился клиент. И, как только он кряхтит, я «открываю окошко». Маленькое, такое, кругленькое. Как «глазок». Открываю я его с лёгким скрипом, услышать который может только клиент. Мне нужна площадь «обстрела». Когда удивлённо-настороженный глаз клиента совмещается с дыркой и «выходит на линию огня», я «спускаю затвор». «Товарищ» хрюкает – и «крякает». Из-за двери это наверняка воспринимается как очередная потуга.
Убеждаюсь в надлежащем положении клиента, матерюсь напоследок – «по-нашему, по-слесарному» – и выхожу из кабинки.
– Тут ещё – на день работы! – решительно «нападаю» я на телохранителей, попутно домогаясь сочувствия и понимания. Ибо сказано: «важно уметь войти в разговор – но куда важнее уметь из него выйти!». Я выхожу – и не только из разговора, но и победителем. Потому что ещё в детстве усвоил другую полезную истину: «одолеть наглеца можно лишь одним способом: ещё большей наглостью». Я беру их нахрапом – вместе с их инициативой. Попутно я домогаюсь того, чего вымогал: подобия сочувствия. Растерявшись, «слуги хозяина»