Уэверли холодно осматривала его с головы до ног. – Какой же я неуклюжий. Позвольте мне загладить свою вину и принести вам чего-нибудь выпить.
Генриетта кипела от негодования. Ей он не предлагал напиток! И вообще заявил, что есть вещи важнее, чем танцы с ней. Но когда мисс Уэверли улыбнулась ему, его лицо и шея покрылись жарким румянцем. Она протянула ему руку и проворковала, что не откажется от бокала лимонада, здесь так жарко, а танцы лишь усиливают жажду.
И Ричард с радостью кинулся выполнять ее просьбу.
В довершение всего двадцать минут спустя, сидя в сторонке с другими девушками, которых никто не приглашал, Генриетта заметила, как Ричард повел танцевать мисс Уэверли. На лице его при этом застыло выражение очарования.
Именно тогда Генриетта поняла, какой оказалась дурой. Она последовала за Ричардом в город в надежде, что ей наконец-то удастся обратить на себя его внимание. Стала жить с людьми совершенно незнакомыми до того момента, пока не переступила порог их дома, потратила целое состояние на модисток и галантерейщиков, согласилась подвергнуть себя болезненным процедурам во имя женской красоты. Все тщетно. Ричард отказывался видеть в ней женщину, в то время как одного взгляда на прекрасную мисс Уэверли оказалось достаточно, чтобы пасть к ее ногам!
Наблюдать за тем, как они подстраивают свои шаги друг под друга, оказалось для Генриетты чересчур болезненным. Она испытывала боль в сердце, а глаза начало пощипывать. Леди ни в коем случае не следует заливаться слезами прямо в бальном зале, но Генриетта поняла, что не сумеет справиться со своими эмоциями, если останется здесь, наблюдая, как Ричард танцует с другой женщиной, в то время как ее саму отказывается даже проводить куда-либо! Или уделить минутку своего драгоценного времени на разговор с ней, когда его ожидают друзья играть в карты!
Ричард даже не вспомнил, что пообещал вести ее к столу. Теперь его внимание было целиком сосредоточено на мисс Уэверли.
Прежде чем кто-либо заметил ее душевное состояние, Генриетта поспешно покинула бальный зал и бросилась бежать куда глаза глядят, не разбирая дороги. Она рывком распахивала двери и с силой захлопывала их за собой, чтобы только заглушить веселые звуки музыки, которые, казалось, самим своим звучанием насмехаются над ней.
Каким-то чудом ей все же удалось выйти на свежий воздух, но она по-прежнему слышала музыку, под которую они танцуют. Она подошла к окнам, свет из которых лился на каменные напольные плиты террасы, хотя точно знала, что, если посмотрит внутрь, снова увидит их вместе. И им дела нет до того, что она где-то рядом мокнет под дождем и замерзает.
Лишь убедившись, что никто ее не видит, Генриетта дала волю слезам.
Выплакавшись, взяла себя в руки и собралась вернуться обратно в бальный зал, будто ничего особенного не произошло. Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то догадался о том, что она страдает от неразделенной любви, ведь это так жалостливо. Если бы Генриетте встретилась девушка, плачущая потому, что понравившийся ей мужчина танцует с другой, более красивой девушкой, в