подходим друг другу: тебе страшно, мне тоже страшно, – убеждал Маратик. – У нас с тобой уникальные отношения: я тебя люблю без сексуального подтекста, я полюбил тебя за то, что ты громко поешь, я люблю тебя, твою сущность.
Маратик сказал «я тебя люблю», и я заплакала. Вчера плакала первый раз в жизни, сегодня второй, как будто мне понравилось плакать. Просто все разом на меня обрушилось: я думала, что с СН начну другую жизнь, потом подумала, что без СН начну другую жизнь, но какая она, моя другая жизнь? Не спать, бояться, что мы все умрем. Здесь мне страшно, вернуться к СН я не могу, вернуться к отцу не могу, некуда человеку пойти…
Я плакала, Маратик скорчил смешную рожу и не стал расспрашивать, что да как.
– Ладно, я пойду, пока не лишили свободы передвижения. Как у нас с туалетной бумагой? Британские ученые открыли, что смертельный вирус не опасен, если есть рулонов пять в запасе. …Пять рулонов есть? Отлично, мы полностью контролируем ситуацию. Сиди тут, никуда не выходи, охраняй туалетную бумагу. Прилечу сегодня ровно в семь, но не раньше пятницы.
Мягко объяснила Маратику: он читает мои мысли, знает пьесу «Мой бедный Марат» и цитирует Карлсона, но прилететь ко мне на самоизоляцию – плохая идея. Невозможно по многим причинам: мы чужие люди, я ненавижу бардак, у меня один диван. И даже если он прилетит с диваном, все равно – нет. Но я буду рада как-нибудь увидеться.
Может быть, мы с ним когда-нибудь случайно увидимся, но скорее, нет.
…Больше всего на свете хочу, чтобы мама сказала мне, что всё будет хорошо. Или отец. Лучше бы они оба сказали, что все будет хорошо. Когда я ушла из дома к СН, отец впервые со дня развода позвонил маме. Думал, что она его поддержит, но мама возразила: «Каждому нужно когда-то начинать взрослую жизнь».
Мама не говорила мне, что взрослая жизнь – это одиночество и текущий кран.
29 марта. Голубая Джейн Остен
Цитата дня:
Да, он подарит им три тысячи фунтов: это щедро, благородно. Они будут вполне обеспечены. Три тысячи фунтов! И столь внушительную сумму он может отдать, не причинив себе сколько-нибудь заметного ущерба!
Кучи книг на полу меня бесят. Если бы человек без ОКР нашел книги на помойке, то мог бы прекрасно жить в книжном бардаке годами. Но человек с ОКР стремится упорядочить мир вокруг себя на следующий же день.
Книги из чемодана разложила на полу, протерла губкой, аккуратно уложила обратно в чемодан. Оставила чемодан открытым, чтобы любоваться книгами, которые я положила сверху: Генри Джеймс (три тома, ура!), «Невыносимая легкость бытия», пьесы Мольера, пьесы Шварца, «Возвращение в Брайдсхед», «Ночь нежна»… Это самые любимые, а просто любимые внизу, под ними: «Женщина французского лейтенанта», «Бремя страстей человеческих», «Театр», «Замок Броуди», «Черный принц». Моя любимая мысль в «Черном принце»: как утешительно, что наша душа – тайна для всех, без исключения.
За это время СН прислал три эсэмэски: «Будущего