поднесут.
Он первым по стеночке вышел из помещения хранилища, поднялся по вертикальному трапу на верхнюю палубу и подошел к леерному ограждению зоны строгого режима, специально выбрав место под самым навесом ходовой рубки: оно не просматривалось с ПУРа. Матросы кучкой разместились вокруг. С другой стороны леера уже стоял Марков с явно выраженными следами ночных излишеств на лице, но серьезный и молчаливый.
– Гена, все принес?
– Обижаешь, начальник!
– Ребятки, это – антидот, – все понимающе заулыбались, – прекрасно, что вам всем это так хорошо знакомо. Обстоятельства у нас исключительные. Не пьянки ради, а здоровья для! – Все дружно закивали. – Принимаем по очереди внутрь по полстакана, запиваем водой. Потом можно закурить. Фомич, проконтролируешь. На все про все даю пять минут. Делай, как я!
Сергей стянул рабочую рукавицу с правой руки и, не снимая тонкой резиновой перчатки под ней, взял от Маркова стакан, не прикасаясь «грязной» одеждой ни к чему более.
Процесс этот был давно уже до автоматизма отработан между офицерами – начальниками смен. Конечно, перед входом в зону строгого режима еще в тепле и тишине каюты «лечебную» дозу принимали обязательно. Но кто ж выдержит потом четыре или даже восемь часов непрерывной работы без допинга? С собой туда ничего не возьмешь. Нет, взять-то можно, но там и оставить навечно придется, потому что от «грязи» бета-частиц посуду не отмоешь, а уж проникающая радиация… Кому охота бета-, гамма-закусь употреблять? Но одноразовой предварительной дозы никак не хватало на весь срок смены. Вот и превращался свободный от работ напарник в заправского стюарда или сиделку по уходу за тяжелобольным: когда на тарелочке, когда просто в карманах поднося к известному месту все необходимое. Ну там закусочка, запивочка, закурочка. Короче, полный профилактический комплекс мер по обеспечению радиационной безопасности с пятиминутной задушевной беседой для расслабухи: «А поговорить?» Стоя друг от друга на расстоянии полуметра, на палубе, на свежем воздухе, разделенные тоненьким леером и, ни в коем случае, не прикасаясь друг к другу. Иначе «стюарду» придется бежать на ЦДП и под душем отмывать все точки соприкосновения.
Марков налил в стакан из бутылки на три четверти спирта, из другой долил до верха воды. Это была их с Сергеем установившаяся норма: крепость получалась градусов семьдесят. Кто-то не разводил шило вовсе, кто-то поганил его до крепости обычной водки. На флоте в этом отношении вообще максимальная демократия: даже во время коллективных пьянок на стол ставят бутылки с чистым шилом и бутылки с водой: мол, разбавляй, как привык. И тара питьевая предлагалась не меньше стакана. Опять же демократия и принцип максимального удобства: во-первых, сооружай себе, сколько душа просит, а во-вторых, попробуй-ка в рюмке развести спокойно.
– Потом ребяткам также набулькаешь, но в два раза меньше. – Сергей в несколько больших глотков осушил стакан. И ел, и думал он сейчас неторопливо. С одной стороны, чтобы успокоиться самому,