кто убил было много. Говорили, что финский отряд диверсантов работает в их районе, другие говорили, что из соседнего района обиженные властью приходили. Их обезображенные труппы так и висели на своих воротах, все боялись к ним подходить. Януке остановил коней и соскочив с телеги подозвал к себе сыновей. «Вот, что я думаю, дети мои. Сейчас мы с Вами вернёмся и снимем их тела с верёвок. Пусть люди видят, что мы вроде бы помогаем Советам, тем самым снимем с себя любые подозрения. Как Вы мыслите?» «Правильно, отец» тут же сказал Григонис: «Едем немедля и делаем дело до конца». Они развернули телегу и погнали лошадей к дому сапожника. Участковый почерневший по-прежнему висел на балке ворот. Рой мух облепил его тело, трупный запах усиливался. Обмотав лица мокрыми тряпками, найденными в доме отец с сыновьями срезали верёвку и оттащив за её конец труп под стену дома положили его на скамью. Костас принёс с хаты рядно и укрыл тело участкового. Соседская старуха крестилась и причитала, глядя на всё это. «Вот и первый свидетель» сказал Костас. Со вторым трупом было сложнее, огонь хоть и не доставал до него, но жара сделала своё дело. Председатель был полностью чёрный, но верёвка выдержала температуру, хотя и сотлела. Срезав труп, они укрыли его какой –то тряпкой, принесённой соседским мальчишкой и оставили на месте у ворот. Выполнив задуманное спокойно поехали к себе на хутор. А на следующий день ближе к вечеру в ворота громко постучали. Януке загнал собак и открыл большие ворота. Перед воротами стояла открытая легковая машина чёрного цвета в которой сидело четыре военных в фуражках малинового цвета, двое с трёхлинейками, один с автоматом (такого оружия хуторяне ещё не видели) и один офицер весь в ремнях с кобурой на боку и кожаным портфелем в руках. Водитель автомобиля сидел за рулём, был одет в гражданскую куртку и кожаную кепку с большими очками.
Януке снял свой головной убор, поклонился в пояс приезжим и пригласил войти во двор. Офицер распорядился автоматчику пройти с ним, а остальным ожидать у машины. Зайдя в дом, офицер по-хозяйски бесцеремонно сел за стол, раскрыл свой портфель и достав какие—то бумаги начал допрос. Януке рассказывал так, как знали все в посёлке, сказал фамилию и где живёт того человека, который принёс им эту новость. Офицер всё записывал и фиксировал. Спросив о том, присутствовал ли он при мародёрстве имущества колхоза, Януке прямо ответил, что, когда он туда приехал, уже практически всё разобрали и ему пришлось отбирать свои вещи у грабителей. Офицер попросил воды. «Может господину офицеру квасу или морсу предложить? Или чего по горячее?» угодливо спросил Януке. «Чтож можно и по горячее» согласился офицер: «Мне сообщили, что только Вы сняли и уложили убитых, не побоялись и не побрезговали. Так?» «Да, господин офицер, это так, все мы под Богом ходим и надо помогать один одному. Иначе нельзя.» Тем временем Герда принесла кувшин с медовухой, сало и огурцы. Офицер сам налил себе в глиняную кружку и выпил. Закусив кусочком сала налил второй раз и ещё выпил. Встав из—за стол,