императрица с лазоревыми глазами открывали бал в придворном полонезе…
Теперь вместо этого видения из «Тысячи и одной ночи» – пустая грязная лестница. На мраморных ступенях – солдатские окурки… А те, кто приглашался на эти придворные балы, нынче сидели в сырых казематах Петропавловской крепости.
В Зимнем дворце мы только заседали… Допрашивали заключенных обычно в самой крепости. Помню комнату, где шли допросы. Из окна виден беспощадный золотой шпиль и летящий ангел на нем.
Ко мне приводили вчерашнего премьер-министра Голицына. Как же он был стар – в паузах допроса дремал… И мою петербургскую знакомую Аню Вырубову. Она сильно хромала, подпирала плечо костылем, плакала… Вчерашние владыки мира – в них появилось что-то трогательное, беспомощное, беззащитное, детское… Таков человек – в горе и унижении становится ребенком.
Но он остался прежним.
Когда его привели, насмешливо поглядел на меня:
– Видите, как повернулось. Вчера я собирался вас допросить, а сегодня вы меня допрашиваете… Но впереди у нас с вами еще «завтра», – и усмехнулся. Потом спросил: – Сколько же лет мы знакомы?
– Сорок восемь.
– Почти юбилей. Сколько вам было, когда мы встретились?
– Девятнадцать.
– Да и я был на какие-то двенадцать лет старше. Всю жизнь мы прожили с вами бок о бок. Интереснейшая была у нас с вами жизнь… Опишите, коли останетесь живы. Вы ведь и журналистикой успешно баловались… Однако, что это я вас допрашиваю – вы ведь должны меня…
Когда я начал допрос, он все с той же насмешкой прервал:
– Где же стенограф? Вижу, сами решили записывать мои показания… Боитесь, все расскажу?.. Но в ваших глазах – веселые огоньки. Дескать, рассказать можно, но как доказать? Ведь здание бедного Департамента полиции – тю-тю… сгорело, и все архивы сгорели… Наверняка кто-то из ваших постарался… – Он засмеялся. – Этого я и ждал… Слишком много наших было среди ваших… Но позвольте напомнить: когда Наполеон прогнал хитреца Фуше из Министерства полиции, его преемник нашел архив… абсолютно пустым! Исчезли все секретные бумаги и главное – списки агентов. Наполеон в бешенстве клял Фуше «мерзавцем». И Фуше сказал тогда замечательную фразу: «Возможно, я принадлежу к мерзавцам, но к жертвам – никогда». Вот и я тоже… запасся. Так сказать, сохранил личный архив. – И добавил мрачно: – Не бойтесь, вас не трону… пока. Ну, допрашивайте.
Мои вопросы были о влиянии Распутина.
Он отвечал все так же насмешливо:
– Никакого влияния не было и быть не могло. Что же касается бесконечных ссылок в письмах царицы на пророчества Распутина, то Александра Федоровна была хоть и психопатка, но интуитивно хитра. И когда хотела чего-то добиться от несчастного царя, объявляла свое желание… предсказанием Распутина! Причем сама в это верила… На другой распространенный вопрос отвечаю: Распутин с ней не спал. Была она уже немолода и, главное, худая, а Распутин, как все мужики, любил очень пышных… Да вы и сами