и стандартную форму «пациента» лечебницы.
Она не столько смотрела на себя в зеркало. Вообще, не смотрела! Старалась не смотреть, во всяком случае. Сколько созерцала зеркальную поверхность карими глазами, изредка цепляя «контур» своей фигуры. По темным вещам и прическе. Выпрямленные каштановые волосы, длиной до лопаток, спускались по плечам и спине. Выбившиеся прядки их спадали, выпадая из-за ушей, отросшей челкой. И мешали ей накладывать макияж. Ей все время приходилось отвлекаться на них и подменять «Цезаря». Выполняя несколько дел, одновременно. Как краситься, замазывая «ненужное» и «палевное». Только-только, «обретенное» и нормально не «зажившее». Размышлять вслух, не сбиваясь с мысли при смене косметического средства из оранжевой кожаной косметички-мешка. И делать заметки в своем сиреневом ежедневнике. Что лежал перед ней и подле ее ног. С синей ручкой посередине и меж белых листов в мелкую голубую клетку.
***
Наравне с тобой, дорогой дневник, у меня есть еще «два друга». Уже как… Год? Да! Год! Быстро время летит… Если не из «неодушевленных». Зеркало и «тональник». Другие – «второстепенные». «Основа» была всегда и будет… Будет спасать меня от «дурацких вопросов» и не менее «дурацких ответов». «Откуда у тебя это?». «Откуда то?». «Кто это сделал?!»… И прочие! Не знаю! Я наверное просто не понимаю смысла в этих вопросах. Если… Если ты не сможешь помочь. Или хоть что-то с этим сделать? Я же не могу! Другие – не важны. Если не я, то и никто. Выслушать, конечно, тоже – какая-никакая, но помощь. Но и для этого у меня есть ты! К чему мне еще кто-то и с тем же «функционалом»? Это – было бы предательством, да? Изменой…
***
– А вроде бы, «родные» люди… Но ведем себя, как собаки. Бездомные собаки и разных пород. К тому же… – легкий смешок слетает с ее губ, больше походящий на «истерический» и какой-то до боли обреченный. – Где она готова «вгрызться» мне в «глотку». Мне и никому другому. И «рвать» до крови! До «вырванных кусков мяса». А я… А я терплю. Терплю и жду окончания «трапезы» и «пытки». Ничего! Подумаешь… – черная кисть с бежевой пудрой на бордовых ворсинках легко проходится по слою светло-бежевого тонального крема, фиксируя «тон». – Будто, впервые! Хотя, да… Каждый раз, как «первый». Но с болью не той. «Помноженной» на все разы, наверное… Ей это – нравится. Она «чувствует кайф» от боли, принесенной человеку. Принесенной мне! Она сильнее всего «цепляет» – боль «близких»! Вот… Ни с чем несравнимое «удовольствие»! Видеть, как «захлебывается» собственной кровью «родной» человек. «Любимый» человек! Наверное «человек» и наверное «родной». Как и «любимый»…
***
Ладно, еще на лице ничего нет и на «правой стороне». А «эти»… Эти можно и не стараться «скрывать» особо… За одеждой, не так уж и видно. А даже, если и видно… «Спотыкнулась, упала, очнулась – гипс!». Ну, да! Нет! Не видно! На крайний случай, можно же столкнуться в коридорах с демоном и… Тогда, будет видно то, что во мне и от него. От них… Чувственно и ощутимо, эмоционально. Их же «энергия»… Темная энергия! А это