Он и понять ничего не смог. Собственно, как и сделать, чтобы там хотел или не хотел. И если хотел! Лучше, чем было бы это все «наискосок» и «окольными путями». Лет через n-дцать, когда и представлять будет некого. Он же мог ее и в одиночку «сожрать», ни разу не «чавкнув». Чего уж там и «облизнуться»! Собственно, как и я. У меня был Ник, а у него… Мы!
– Может, вы и правы. Хорошо… Хорошо! – поднял руки Александр, не отмахиваясь, а «сдаваясь». – Считайте, что я вас «благословил и в путь дорогу снарядил». Но! Он сидит с тобой, Егор.
– Ну, все! – «проныл» Никита. – Значит, весь путь будет под «эгидой» этих двоих! И их музыки… Может, я на метро?
– И оставишь ее на нас? – «оскалился» Егор. – Правда? Пробки-пробками, а по «платке» и на всей «недопустимой» скорости, мы домчим быстрее тебя.
– «Собственно, как и я». Да?! – взорвался Никита. – Да ты и есть он! Чисто, только еще и с разрешения Ксана. Не «обгладываешь», но «добиваешь»! А Роза «убьет»?
– «Малой», спокойно! Я «свой», – теперь пришла очередь блондина выставлять руки. Но уже в «защитном жесте». – И я – не он. Это – шутка была. Ты чего?
– Просто, я не хочу, чтобы последним ее «негативным воспоминанием», был ты. Вообще, «последним»! Если Роза, то еще как-то и, более-менее, обоснованно. Хотя, и тоже с кучей вопросов с разных сторон и мнений! И с таким же количеством ответов. Но ты… Тут не может быть «второго» или «третьего», только «первое»! Ксан…
– Никита прав, Егор, – размял шею Александр и встал с дивана, разминая и ноги. – Я не берусь говорить за то, что время лечит и «прочее» в «таком духе». Прошел, всего ничего, год. Год с небольшим! И это – мало, чтобы что-то решить и переосмыслить. «Переобуться», наконец, и посмотреть по-другому. Но, вполне себе, срок, чтобы, хотя бы начать смотреть «иначе» и задаться «этим». Все-таки, да! Ты – не Влад. Но и она – не…
– Я в курсе, Ксан, – опустил голову Егор, будучи пристыженным «старшим». – И я все понимаю. Я стараюсь, правда! Очень стараюсь, но… Как и: «пытаясь забыть – вечно помнить». Пытаясь делать «иначе», говорить и смотреть. Я, вновь и вновь, «нарываюсь». «Налетаю» на нее и… Меня «перемыкает» и «сбоит»! А тем более, когда она и так в «открытую», сама. Будто, провоцируя! Боится меня… Это – будит во мне «зверя»! Такого, какого и я сам не видел раньше…
– Ну, прекращай! – фыркнул Никита, оправляя челку правой рукой назад. – Тебе и, правда, невозможно не бояться в таком состоянии, в каком ты предстаешь перед ней. Перед Софией! Не перед ней! Знаешь, я уже сам не рад, что сказал тебе о ее страхе пред тобой. При ней, только не говори об этом, ладно? Гор! Это ж, как бы по секрету было!
– А ты и «растрепал», – смерил его серьезным взглядом Егор, подняв голову от пола. – «Трепло»! Какой ж ты «друг», после этого? Правильно, «никакой». Не скажу я! Не смотри на меня так! – кинул он в парня игрушкой. И Никита, словив ее налету, прижал к себе. – Ты первым велосипед не собрал. Я это узнал и знал, еще до тебя. Как и причину, по которой она это делает. Избегает… Она ж, разве не дрожит, как «осиный лист на ветру». А в