Потом сменил репертуар на «Кошачий дуэт».
Кошачий дуэт
– Брысь! – сказали за дверью.
– Еще чего.
Тут дверь открылась.
– Дайте мне пройти, – потребовала доктор.
Саммерс оглядел ее, одетую в непросохшую одежду, с ног до головы и присвистнул.
– Ух ты, вот это чучело!
Доктор молча смотрела на него.
– Я хотел сказать, чучело райской птицы, – поправился коммерсант.
Спустя пять минут доктор Бэнкс, уже опять переодетая в халат, уселась в кресло в библиотеке и заявила, что больше пить не станет.
– Отлично, – коммерсант откинулся на спинку кресла. – Кстати, знаете, что? Я, доктор, еще заметил, что иногда вижу себя во сне… э… э… раздетым. И отчего-то всегда в людном месте. Не смейтесь.
– Я не смеюсь, – хладнокровно ответила она. – Зачем вы мне это рассказываете?
– Затем, что это второе совпадение. Когда я вижу такой сон, всегда через несколько дней приходится посылать за вами. Осечки еще ни разу не было. То грипп, то ангина… Помните, в девятнадцатом году?
– Я бы не хотела это вспоминать. Очень надеюсь, что придет время, когда эпидемии останутся только в истории.
– Да, было бы неплохо, – произнес в задумчивости Саммерс и вдруг фыркнул.
– А помните тот цирк с гриппом?
События, о которых он вспомнил, выглядели так. Тогда, ранней весной, когда во всем штате действительно свирепствовал грипп – «испанка», унесший тысячи жизней, Д.Э. Саммерс проснулся в ужасном состоянии на следующий день после того, как это же самое сделал его компаньон. Мисс Дэрроу настаивала, что необходимо, наконец, вызвать доктора. Саммерс имел свое мнение на этот счет. Он сам телефонировал врачу. Но не доктору Бэнкс, которая жила в четверти часа езды на автомобиле, а доктору Хоппу в Энн-Арбор. Был выслушан, услышал: «Да-да, сейчас все болеют. Это, конечно, грипп», получил соответствующие инструкции и обещание, что санитарный инспектор немедленно приедет в «Мигли». В городе уже были шестеро больных гриппом и седьмой случай решал дело: эпидемия. Однако, доктор Бэнкс, которой все-таки позвонила мисс Дэрроу, успела приехать в «Мигли» одновременно с санитарным инспектором, который уже собирался приклеить на дверь дома бумажку «Карантин». Доктор осмотрела одного, второго, а затем спокойно и очень вежливо заявила: «Ангина» (Д.Э. Саммерс) и «бронхит» (М.Р. Маллоу).
– Мистер Роблин всегда терпеть меня не мог, – в глазах ее мелькнуло что-то похожее на улыбку.
– Вы думаете, он за это вас ненавидит? – поинтересовался коммерсант. – А вот и нет, доктор. Сказать вам, за что?
Она опять подняла бровь.
– Скажите.
– А за то, – коммерсант выпустил дым, но не удержался, хрюкнул, – за то, что вы тогда так благородно сказали… Помните, как вы тогда сказали?
Он засмеялся в голос.
– «Сочувствую, коллега. Действительно очень много пациентов. Неудивительно, что у вас нет сил осматривать каждого». Я до сих пор это помню, доктор! Здорово вы его приложили.
– Прежде всего, – сказала доктор, – я не собиралась никого, как вы выразились,