момент не отличалась какими-то исключительными внешними данными и действиями, которые могли взорвать мой мозг с головкой члена феерическим извержением. У меня был обычный подростковый зуд, а Реджи… сама, по собственной воле (или по наивной детской влюбленности) была готова пойти на любые жертвы и даже помочь мне его снять или хотя бы попытаться удовлетворить.
Я так до сих пор и не понял, что именно она во мне тогда разглядела. В пятнадцать лет трудно понять поведение девочек, в чьих жилах не течет ничего схожего с демоническим нектаром сексуальной озабоченности, описанной тем же Гумбертом. Реджина не являлась по своему определению ни нимфеткой, ни зарождающейся женщиной вамп… она всегда мне казалась девочкой, девушкой, а в последствии женщиной, у которой при наличии столь сексуальной внешности абсолютно ничего иного внутри не имелось. Красивая пустышка… не более…
Я не имел права судить ее за это ни тогда, ни сейчас, но она никогда не была той особенной и единственной, кто мог возбудить меня по-настоящему ни в наш самый первый раз, ни в последующие. В тот день она оказалась не меньшей жертвой собственных подростковых иллюзий, чем сегодня… И я не собираюсь оправдываться или принимать на себя всю вину за ее персональное безрассудство, за все, что делал с ней, за все те жуткие вещи, которые с ней вытворял и за которые ненавидел ее еще сильней… за то, что готов был сделать из нее потенциальную жертву собственной одержимости… И кажется здесь я немного соврал. Я настолько ее ненавидел, настолько брезговал и избегал любых самых незначительных контактов, что меня буквально выворачивало наизнанку от самой мысли использовать ее вместо подручной "макевары".
Я не понимал ее ни тогда, ни теперь. Все что мне удалось запомнить в наш самый первый день невзаимной любви… ее судорожный блеск огромных щенячьих глазок, тошнотворный запах луковой шелухи (боже правый, этот специфический аромат кожи будет преследовать меня практически постоянно и не только в снах, вызывая лишь один рвотный рефлекс) и заросшую черным покровом слипшихся волосков чуть влажную киску. Поначалу я реально испугался, не поверив, что смогу затолкать в нее хотя бы часть головки своего члена. Если эмоциональные качели и выбивали какие-то ответные искры из сознания и тела, то отнюдь не романтического содержания. За меня все решили мой собственный член и дрожащие ручки Реджи.
Каким-то шестым интуитивным чутьем определив мою нерешительность с первыми позывными – бежать и как можно подальше от этой сюрреалистической абстракции, она сама схватилась за мой перевозбужденный каменный ствол и с первого же попадания вставила головку в девственную щелочку. Только через несколько лет до меня дойдет, на что она тогда самозабвенно подписалась и чего ей все это стоило. Как испуганно прикусывала губку, неуклюже подмахивая тазом навстречу слишком большому фаллосу, разорвавшего внутри ее еще очень узкой вагины далеко не одну девственную плеву… Да и мои последующие телодвижения