потолком. Она высвечивала стол, на котором стояла вероятно посуда, накрытая сомнительной чистоты салфеткой, рядом со столом стояла с одной стороны лавка, с другой сидел, заросший черной бородой мужчина – сын Киры Анатольевны и безусловно именно он предложил нам зайти.
Позади него была раковина и рабочий кухонный стол, над всем этим весело два шкафчика и сушилка для посуды, на которой стояла пара чашек с глубокими трещинами. Напротив раковины была выложена печка.
– Анатолий, а вот и гости наши, – сказала Кира Анатольевна.
Она чуть отодвинула лавочку и жестом предложила мне занять место напротив Анатолия.
– Что же вы так дом выстудили? – сказала тетя, усаживаясь рядом со мной.
– Да, что топить-то! Улицу топить. Я говорила Толе, мы здесь зимой замерзнем! Но знаете, какая сейчас упрямая молодежь.
Я бросила взгляд на Анатолия, который как будто читал газету. Мне подумалось, что я могла ошибиться на счет его возраста, в начале я решила, что ему около сорока, но, судя по возрасту его матери, на самом деле едва ли тридцать.
Анатолий провел рукой по волосам от затылка ко лбу, взъерошив их еще больше, сложил газету, достал пачку сигарет откуда-то из-за спины, и, выпуская дым, ответил:
– Ты же два дня дом не топила.
– Тепло было!
– Сама не топила, а я теперь виноват.
– Да, что топить? Что топишь, что не топишь, теплее не становиться, щели кругом.
– Никаких щелей нет.
На этом их диалог не закончился, Кира Анатольевна приводила примеры, как их соседи неделями не топят дом и ходят босиком. Анатолий просил назвать адреса этих домов и собирался немедленно отправиться туда, чтобы проверить слова матери. Тетя пыталась было влезть в эту дискуссию, но ее никто не слушал. Я, привыкая к полумраку, разглядывала дом. Справа была лестница наверх, с которой на меня смотрело два горящих глаза, это кокер пристроился на одной из ступенек. На стене рядом с лестницей весел ковер, а перед ним два пустых кашпо. На подоконнике стояло четыре горшка, в которых вместо цветов торчали четыре палки.
Кира Анатольевна тем временем переместилась к окну и что-то говорила, но я не сразу поняла, что она уже не обсуждает тему щелей, а рассказывает что-то о редких растениях то ли из Португалии, то ли из Испании.
– Вовсе не агроном, – сказал Анатолий, видимо комментирую слова матери. – А студент аграрного института.
– Лишь бы спорить с матерью. Какая разница? Для моего рассказа вообще никакой разницы, что агроном, что студент.
– Но он студент, а не агроном.
– Рассказывай сам лучше. Видишь, как Танечке интересно, а наша перебранка ей неприятна. Вы молодые, вам есть, что обсудить. А я Маргарите Павловне свои парники покажу.
– Вы что что-то в парники высадили? – удивилась тетя. – Они отапливаются, есть свет?
Кира Анатольевна замолчала, наморщила лоб, но затем, просветлев, ответила:
– Нет, я место хотела показать, чтобы вы оценили, как специалист. Можно там парники устраивать или нет.
– Да,