Сны Максима Удалова. Кир Булычев

юбили.

      – Нет, – сказал Удалов, – так быть не может. Такого счастья не бывает. – И посмотрел на часы.

      – Все бывает, – ответил Грубин. – Ксения, ты нам чайку не поставишь? – Грубин старался владеть собой.

      – Не бойся, дядя Саша, – сказал Максимка. – Победа будет за чемпионами. Сейчас они пять безответных загонят.

      – Уроки делай! – взъелся на сына Удалов. – Не то в другую комнату выгоню.

      – Гони не гони, – ответил Максимка, – а дядя Саша будет спать спокойно.

      В этот момент чемпионы загнали первую безответную.

      Удалов встал, подошел к столу, за которым сидел Максимка, и, взяв одной рукой его за ухо, а второй захватив тетрадь и учебник, повел сына вон из комнаты. Максимка не сопротивлялся.

      – Что делать, – сказал он, – Джордано Бруно тоже на костре сожгли.

      – Начитался, – заметила Ксения. – Теперь отцу грубишь.

      В этот момент чемпионы отквитали еще одну шайбу. Удалов забыл о дерзости сына и бросился обратно к телевизору, чтобы своим присутствием как-то остановить неблагоприятное развитие событий. Он с отчаянием глядел на экран и подсказывал хоккеистам правильные действия, а хоккеисты-аутсайдеры его совершенно не слушались, растерялись и начали допускать такие ошибки, что комментатор был вынужден сделать строгий выговор за малодушие.

      Матч закончился победой чемпионов с перевесом в две шайбы. Грубин мог торжествовать, но ему хотелось чаю, и он отложил торжество на следующий раз, потому что его друг Корнелий был вне себя от гнева.

      Разлив чай по чашкам, Ксения позвала сына.

      – Чай будешь пить, горе луковое?

      «Горе луковое» несмело возникло в дверях. На лице его блуждала торжествующая ухмылка.

      – Иди уж, – сказал отходчивый Корнелий Иванович. – Как ты догадался?

      – А я во сне видел, – заявил ребенок, усаживаясь за стол.

      – Бывают совпадения, – согласился Грубин.

      – А я во сне видела, – сказала Ксения, – словно по нашей улице слон идет.

      – Ну и что? – буркнул Удалов.

      Он вспомнил, что «Спартак» лишается шансов, и снова помрачнел.

      – А то, что картошка сегодня крупная в магазине была. Пять штук на кило. Слоны, а не картошка.

      – Так ты во сне именно этот матч видел? – спросил Грубин.

      – А какой же? Даже удивился: как во сне, пять шайб за семь минут.

      – Врет, – сказал Удалов.

      – Я еще не такое могу увидеть, – ответил Максимка. – Я один раз, в том месяце, пятерку себе по контрольной увидел.

      – И получил? – спросил Корнелий Иванович. – Что-то я такого праздника не помню.

      – А я в тот день мороженым объелся, температура поднялась, и я дома остался. А то бы обязательно получил. Если я что увидел, считай, сделано.

      – Ох! – сказал Удалов.

      – Корнелий! – остановила его руку Ксения. – А ты, Максим, допил – уходи. Видишь, отец не в духе.

      Дня через два Грубин стоял утром во дворе, снимал с веревки свои высохшие холостяцкие вещи, а мимо бежал в школу Максимка Удалов.

      – Дядь Саша, – обрадовался он, увидев соседа, – а я сон видел.

      – А кто сегодня играет? – не удивился Грубин, который давно уже привык не удивляться необычным вещам и событиям, потому что жизнь в городе Великий Гусляр – самая главная неожиданность, которая может случиться на свете с человеком.

      – Нет, не про хоккей, – сказал Максимка, – а про старика Ложкина.

      – Так что же сделает старик Ложкин?

      – Его в милицию заберут за хулиганство, – сказал Максимка. – Смешно, правда?