Трупный цветок. Анне Метте Ханкок

Это странно. Он ведь так же, как и вы, заинтересован, чтобы убийцу его сына поймали, не так ли?

      Шефер не ответил на вопрос. Вместо этого он указал на письма на столе перед ним.

      – Вы не одолжите мне пару пакетов с клипсой?

      Элоиза собиралась возразить, но он поднял руку, останавливая её.

      – На них, безусловно, уже много отпечатков других людей, но их всё равно стоит проверить. Есть вероятность, что ДНК отправителя окажется на клеевом краю конвертов.

      Элоиза уже успела сфотографировать письма на айфон и загрузить их в iCloud. Она достала пакеты.

      Шефер снова надел перчатки и положил каждое письмо в свой пакет.

      – А мне что делать? – спросила Элоиза.

      Шефер встал и застегнул куртку на молнию. Он достал портмоне из заднего кармана и протянул ей свою визитку.

      – Дайте знать, если в «Инстаграме» появятся новые сообщения или загадочные фотографии. А вообще я думаю, что вам следует вести себя тихо и быть начеку.

      Он огляделся.

      – У вас есть молодой человек или кто-то, кто может остаться с вами сегодня вечером?

      Элоиза покачала головой.

      – Тогда запритесь и всё время держите дверь на замке, – он протянул ей на прощание руку, и Элоиза пожала её.

      – Вы не ответили на мой вопрос о Йоханнесе Моссинге, – сказала она, – почему он не захотел сотрудничать с полицией?

      Шефер помедлил секунду. Затем сказал:

      – Я думаю, он отправил своих людей на её поиски.

      – Вы шутите! – Мысль была настолько абсурдной, что Элоиза засмеялась. – Что же, вы думаете, он планирует сделать, если найдёт её?

      Шефер уже пошёл к выходу.

      – Просто следите, чтобы дверь была закрыта, – повторил он, выходя из квартиры.

      Элоиза вышла на балкон и стала наблюдать, как Шефер выходит из подъезда, пересекает улицу рядом с её домом и садится в чёрный «Опель Астра», припаркованный неподалеку.

      Когда он уехал, она начала убирать со стола. В голове у неё роились мысли, как будто из автомата для подачи мячей для настольного тенниса они выстреливали сотнями одновременно. Она чувствовала, как усталость окутывала её, словно мокрая простыня, и от этого ей становилось очень тяжело и холодно.

      Она оставила посуду немытой и легла спать прямо в одежде, когда на улице ещё было светло, но ей долго не удавалось уснуть. Птицы за окном рассекали воздух, словно шальные снаряды. Она достала пару таблеток от головной боли и запила их стаканом воды, который стоял на тумбочке и на который успела осесть пыль.