это надписи «неудачница» на лбу.
– Входите, – вздохнула Женя, с трудом вернувшаяся в реальность из долины Луары. Она распахнула дверь и посторонилась, пропуская Веру. Та вошла и робко огляделась. С порога начала снимать обувь.
– Можете не разуваться, проходите на кухню, – холодно сказала Женя.
– Нет-нет, что вы, в дом, в обуви. – Вера разулась, и Женя увидела аккуратно заштопанные капроновые гольфы. Она отвела глаза, чтобы не смущать женщину еще больше, и махнула в сторону кухни.
Вера вошла в огромное, почти тридцатиметровое помещение, которое освещали огромные окна, выходившие на реку. В кухне все сверкало – белая мебель, хромированные поверхности, идеальная чистота. Женя не готовила, не умела и никакого желания торчать возле плиты не испытывала. Питались они в основном в ресторанах, время от времени домработница могла что-то изобразить, но ее стряпней они со Станиславом кормили друзей. Сами придерживались раздельного питания и модного нынче clean eating. Максимум, что Женя умела, – красиво порезать овощи. Точными движениями. Еда была второстепенна в этом храме чистоты, к которой у Жени имелись особые требования. Станислав панически боялся микробов. Любое пятно вызывало у него панику, поэтому их квартира больше смахивала на шоу-рум мебельного салона, чем на место, где живут люди.
Вера не смогла сдержать восторженный вскрик.
– Как красиво! Только как же вы все это убираете?
– Я не мусорю, – пожала плечами Женя и включила чайник. – Выпьете что-нибудь?
– Чай, пожалуйста. – Вера облокотилась на белый барный стул, не решаясь на него взгромоздиться.
– Пуэр, дарджилинг, оранж, мятный? – Женя рассматривала содержимое специального ящика для чая, который недавно привезла из Китая. Ящик ей очень нравился – ручная роспись и четкое разделение внутри.
– Мне обычный, в пакетике.
Женя поколебалась буквально секунду и решила не смущать незваную гостью. Взяла с полки заварной чайник, плеснула туда кипяток, подождала минуту и щедро засыпала даржилинг из Лондона. Обычно она пила его утром, а на ночь предпочитала зеленый, но одного взгляда на Веру ей хватило, чтобы понять – пуэр она не оценит.
– Как ваш сын? – решила она нарушить неловкую паузу.
– Плохо, – едва слышно прошептала Вера.
Женя вздрогнула, почему-то она была уверена – женщина скажет, что все уже хорошо, извинится и подтвердит подозрения по поводу Алины.
– Но врачи же сказали, что все не так страшно. – Женя поставила чайник на стол, открыла другой шкафчик, где лежали сладости и поняла, что ей предложить гостье особо нечего.
Швейцарский шоколад с 90 % содержанием какао. Женя ела его, когда хотелось сладкого. Немного кураги, цельно-зерновое печенье Дюкана. Закрыла шкафчик и полезла в холодильник, кажется, там было вишневое варенье от домработницы. Самая вкусная вещь в мире. Женя относилась к варенью очень трепетно и берегла на черный день. Ну что же, похоже, в жизни Веры он как раз наступил.
Женя