вправо и влево. Понял, что не видит асфальтированной шоссейной дороги. Почувствовал, как у него перехватило горло от страха, и хрипло спросил первое, что пришло ему в голову: – А далеко ещё до вашей развилки?
– Почти тридцать вёрст от этого места. – ласково ответил старик.
– Как тридцать? – вскинулся испуганный молодой человек: – Вы же сказали восемь вёрст до поворота по трассе, да ещё немного по лесу. Или это другое селение?
– Наша милок деревенька-то, наша, вогульская. Сатыговкой она уже лет сто называется. Только лесом, от того поворота ещё ровно двадцать семь километров.
– Я же просил вас высадить меня на развилке. – растерянно вымолвил парень.
– Я тебе говорил, что мы братец приехали, а ты что-то буркнул. Мол, поедешь и дальше со мной.
– И что же мне теперь делать? – чуть не плача выкрикнул Глеб: – Ни палатки, ни спальника у меня с собой нет. Да и еды, нет ни крошки.
– Переспишь у меня, а утром я тебя довезу до самого города. – лениво отмахнулся старик: – Всё равно, мне нужно завтра заехать к своим дальним родичам. Передать им кое-что очень важное.
Внезапно Глеб совсем успокоился и решил про себя: – «Так даже лучше. Приеду домой на день позже. Глядишь, и синяки на лице ещё подживут и не станут так сильно бросаться в глаза. Всё мать будет меньше кричать о моём поведении в культурных местах».
Он стал с интересом рассматривать небольшое селение. Первое, что его поразило, это полное отсутствие людей, животных и птиц. Второе, это странная тишь, висевшая над длинной поляной.
Глеб не слышал ни громкого лая собак, ни дребезжащего блеянья коз, ни густого мычанья коров, вернувшихся с пастбищ домой. Вообще не было того множества звуков, что соответствовали обычную жизнь любой деревеньки. Только ветер легонько шумел в ветках ближайших высоких деревьев.
Парень не заметил даже тонких струй лёгкого дыма, поднимавшихся над кирпичными трубами добротных сельских домов. Всё говорило о том, что в поселении нет вообще никого. От таких удивительных выводов у Глеба даже мороз прошёлся по коже, а волосы на голове слегка шевельнулись.
Словно прочитав его странные мысли, старик пояснил: – У нас в деревне люди на зорьке встают, а на закате уже спать отправляются. Телевизор и радио у нас тут волны не ловит. Так что, вечером делать нам особенно нечего. Вот и ложится народ пораньше в кровать.
– А собаки то где? – со неожиданной злостью съехидничал Глеб: – Тоже спят крепким сном? Не обращают на приезжих внимания?
– Пустобрехов у нас сроду не держат, – отмахнулся старик: – а охотничьи псы привыкли работать молчком. Только громко рычат иногда. А так схватят крупного зверя и держат, пока к ним не подойдёт человек. Меня здесь все собаки знают давно. Вот на меня и брешут. Ну, а ты, так вроде, со мной.
Лошадь сама свернула направо и остановилась возле самой крайней избы. Дом оказался самый обычный, большой, ладно срубленный из толстых лесин, сильно посеревших от долгого времени.
Забор