вроде бы понятливо кивая головой, не сошлась с Сафари в одном пункте – пьяных гульбищах. Два раза в месяц ей обязательно нужен был обильный стол, тёплая компания, радостные вопли и матерные частушки за полночь. Вначале она как-то держалась, но после переезда на постой к Шестиженам спустила себя с поводка. Сошлась с товарками с рыбзавода и стала пропадать у них больше чем дома. Чего только Адольф не делал, чтобы приструнить её: и отчитывал, и колотил, и из дома не выпускал – а ничего поделать не мог. Света преспокойно дождалась официального заключения с Адольфом брака, подгадала момент, когда молодой муж смотается по делам в Находку, собрала сумку и укатила с острова с каким-то случайным собутыльником в неизвестном направлении, «забыв» у нас свою дочку. Адольф был скорее озадачен её бегством, чем взбешён, и на все волнения падчерицы отвечал: «Мама в командировке, скоро вернется». Ведала бы Света, как её кукушиный подвиг отразится в дальнейшем на семейных отношениях всего Сафари, наверняка бы сто раз прежде подумала.
Никто, впрочем, особенно о беглянке не горевал. Даже Пашка не желал замечать, что нанесён весомый щелчок по его принципу семейственности. Когда Заремба не без ехидства прямо указал ему на это, ответил:
– А кто сказал, что бегство жены повод к расторжению брака?
Присутствовавший Адольф только рассмеялся:
– Я не говорил.
Зато этот случай подвиг зграйскую квадригу принять тайное кураторство над вторым эшелоном сафарийцев. Зарембы достались Воронцу, Шестижены – Севрюгину, Адольф – мне, детдомовец и якутский дед – Аполлонычу. То есть вовсе не командовать ими, а внимательно наблюдать за их пребыванием в общине и заботиться о максимальном использовании на общее благо.
– Это что же, стукачеством будем заниматься? – попробовал возражать Пашке Аполлоныч.
– Разве ты у нас не по-европейски развитый человек? – вкрадчиво поинтересовался у него сафарийский кормчий.
– Именно по-европейски, – ершисто отвечал Чухнов.
– Один умный человек сказал, что Россия превратится в Европу только тогда, когда каждый сосед начнет доносить в милицию на любую неправильную парковку машины. Или он был неправ?
– Как ты умеешь всё белое превращать в чёрное, – недовольно посетовал барчук.
Наша первая зимовка завершилась целым месяцем сплошных родов: телята, поросята, козлята появлялись через день, причём ни одна животина не пропала. Но зграя и иже с ними этого достижения почти не замечала – все ждали прибавления в воронцовской фамилии. Одно дело декларировать прелести здоровой деревенской жизни вообще, а другое – отказаться от услуг городского родильного дома. Пашка в последние дни места себе не находил от беспокойства. Наверно знал бы, что будут близнецы, вообще инфаркт получил. Но симеонская фельдшерица оказалась на высоте, и два ворончонка появились на белый свет в домашних условиях в лучшем виде. Получился этакий маленький зграйский национальный праздник, никак не меньше. Да и