что осталась у тебя ночевать,– у меня уже не получалось скрыть обиду в голосе.
– Элис, что за намеки на обиду? Что происходит? – Спросил Макс, поглядывая на меня, – в тоне твоего разговора я улавливаю ноты обиды. Только я никак не могу понять причину твоего холодного отношения ко мне. Можешь сказать, что случилось?
– Ничего. Ровным счетом ничего.
– Тем не менее, мне кажется, что у тебя какая-то необоснованная обида на меня.
– Забудь, – с равнодушием ответила я,– так, зачем ты меня забрал с собой? – Понимая, что я так взволнована, что не в состоянии обсуждать его гостей, я решила поменять тему разговора.
– Нам нужен срочно ветеринар, – с трудом смог выронить Макс, оставаясь все таким же напряженным в лице. – Но мы непременно вернемся к обиде, которая так четко нарисована на твоем красивом лице.
– А что случилось? Ты в лесу нашел раненного оленя? – С равнодушием спросила я?
Я и правду подумала, что Макс нашел животное, которому нужна была помощь. В нашем лесу раненных зверей можно было встретить очень часто.
– Нет, не олень причина моих волнений, Элис, – он кивнул головой в сторону заднего сидения.
Повернувшись, я увидела Никса на заднем сидении. Я не ожидала увидеть его в таком беспомощном состоянии. Увиденное так меня растрогало, что я даже не знала, как на все это реагировать. Никс, обычно шумный и веселый, теперь лежал на боку и даже не открывал свои глаза. Я тут же мысленно поругала себя за то, что решила выяснять отношения с Максом в такое неподходящее время, когда как Никс нуждался в помощи.
– Что с ним?! – спросила я и потянувшись к щенку.
У меня от волнения начали дрожать руки, но я все же уверенно взяла щенка на руки, и положила себе на колени. У него по-прежнему были закрыты глаза, и иногда делал попытки скулить.
– Не знаю,– ответил Макс.– Он целый день был рядом со мной. Только когда я решил его покормить и подозвал его к себе, он даже не отреагировал. Это меня и насторожило. Я, когда подошел к нему и попытался его взять на руки, он словно обмяк и еле открывал глаза, – продолжая водить машину, и не глядя на меня, ответил Макс, у которого в голосе чувствовалось волнение за беззащитного щенка.
Состояние щенка так меня разволновало, что я на какое-то время забыла про свою обиду на Макса. Я начала гладить Никса по маленькой голове. Он только медленно открывал глаза и закрывал их обратно, словно игрушка. Я не могла смотреть, как этот маленький комочек умирает у меня на глазах, но была бессильна что-либо предпринять. Слезы так и лились из моих глаз, и я не могла их остановить.
– Сразу едем в район, – сказала я и указала рукой на главную трассу, которая вела в город Сочи.
– Я понял. Только я думал, что в деревне окажется кто-нибудь, кто бы смог его осмотреть, – сказал Макс, и свернул руль в сторону автострады, – боюсь, что до города долго добираться, а Никс слишком слаб.
– У нас в селе нет ветеринара. Нам обязательно нужно ехать в город.
Ком в горле не давал говорить, но я как-то старалась бороться со своими слезами,