Чудотворца-на-бичеве, оттого и грамоте малость разумею.
– Тогда, наверное, знаешь какой ныне год у поляков?
– У поляков? Это что ж за народ та… А, у ляхов что ль? Ну, соседи наши, как же. Думаю, и у них такой – семь тыш…
Я махнула рукой: нет, от этого старика я ничего не добьюсь. Он либо смеётся надо мной, либо идиот конченный. Хотя с другой стороны, на кой ляд сдалась мне эта дата? И так видно, что не моё сейчас время.
Да уж, не моё – точнее не скажешь. Всё как-то неправильно, непривычно, не по-человечески. Электричества нет, машин нет, магазины отсутствуют. Бары, рестораны, боулинг вообще не предусмотрены. Чем они тут вечерами занимаются? И дорог тоже нет… Хотя с дорогами я погорячилась, их и у нас не сыщешь. Но Бог с ним, накладки у всех случаются. А телевизор, радио, газеты? Что, трудно на заборе слово какое-нибудь написать, для информации. Дескать, иди туда, найдёшь это. Заборов-то хватает!
Однако не пишут…
Я сжала губы: тяжёлая ситуация. Что же дальше? Надо угол найти, кормёжку, жить как-то. Если я правильно понимаю, то без еды и без квартиры долго не протянешь… разве что ноги. Но бесплатно даже в гроб не положат, за всё платить надо, значит, нужны деньги. Или спонсор. Спонсор. Я посмотрела на старика.
– А ты сам-то кто такой будешь?
Наверное, этот вопрос следовало задать в самом начале нашего знакомства, но так уж получилось, что вспомнила я о нём только сейчас. Впрочем, на данный момент он не менее актуален.
– Я-то? – подивился старик. – Ну, дед Василь я, живу тут недалече. Меня все знають. Да вон хоть Шестунку Бобра спроси.
Ну да, бобров нам только и спрашивать, да и какая разница: дед Василь так дед Василь – хоть чёрт с рогами. Мне бы ещё узнать давно я здесь? Последние воспоминания были не самые приятные: морда Дмитраша и земля сверху – и вдруг этот дед с батюшкой. Я когда их увидела, подумала – отпевают, сейчас опять закапывать станут. Слава Богу, разобралась быстро, а то бы снова померла, от страха.
– А как встретились мы, дед Василь?
– Как встретились? Да нашёл я тя подле Коромысловой башни. Я от службы шёл, а ты тут у тропиночки сидишь. Вся грязная, волосы спутаны и молчишь.
– А после?
– После? А после до дому тя свёл. Умыли мы тя со старухой, накормили. Три дни ты у нас на лавке промолчала, а дале сама вишь, к отцу Кирьяну пошли. Всё честью…
– Значит, я у тебя поселилась.
Хорошо, вопрос с квартирой решился. С кормёжкой, видимо, тоже. Правда, я сомневаюсь, что новые мои благодетели отличаются особым достатком, но на первое время сойдёт. Дальше разберёмся; не факт, что я и в этом времени надолго задержусь. Как я успела заметить, Господь и Судьба настроились на меня серьёзно. Интересно, чем я им насолила?
Я хотела немного поразмышлять о судьбоносности в божественном, но дед Василь вдруг взял меня под локоть и сказал:
– Ты вот чё, девонька: давай-ко подём с тобою до дому, время за полдень уже. Я хоть и глуховат, а всё одно слышу, как у тя в животе урчит. Обедать пора.
В животе действительно урчало – не громко, но навязчиво. Ладно, дед, уговорил,