соперника.
«Кеннеди сделает для Массачусетса БОЛЬШЕ!» – отвечал наш кандидат.
И рекламных щитов у него было больше.
Но не это, конечно, было ключом к победе. Как-то он увидел придорожное кафе. А над ним огромный, очень дорогостоящий билборд с призывом: «Кеннеди – в сенаторы!»
Выпив в кафе бокал коктейля, он протянул руку бармену: здравствуйте, я Джон Кеннеди!
– Кто-кто?
– Джон Кеннеди, баллотируюсь в Сенат США.
– О, Джон! Привет-привет! Так куда вы баллотируетесь?
Битва реклам шла своим чередом, но Кеннеди и Лодж вели себя как джентльмены, воздерживаясь от нападок и обвинений. Как-то немалая толпа собралась, чтобы услышать их полемику, ожидая увидеть милую сердцу любого обывателя предвыборную свару, но кандидаты были крайне корректны. Впрочем, они очень редко встречались лицом к лицу.
«Мягким» было и секретное оружие, примененное Кеннеди против Лоджа. На завершающем этапе кампании домохозяйки несколько недель получали вот такие открытки:
Прием в честь госпожи Джозеф П. Кеннеди[42]
и ее сына, конгрессмена Джона Ф. Кеннеди.
В среду 1 октября 1952 года в 8 часов вечера.
Отель «Командор», Кембридж, Массачусетс.
Вы приглашены!
Казалось бы, какое отношение к выборам имели эти изящные приглашения на белом картоне? А самое прямое. Бал на чаепитиях правила Роуз Кеннеди и ее дочки! И они покорили дам штата независимо от их возраста и положения. Импозантная, зрелая, мудрая женщина беседовала с ними как с подружками. Говорила о детях, о том, как растила их и как переживает за сына.
– А если бы вы знали, – говорила, – как они все переживают!
И указывала при этом на дочек, мило щебечущих с другими гостьями.
А тут и сын выходил с краткой, энергичной речью. И домохозяйки застывали с чашкой в одной руке, а с печеньем – в другой: ах какой-какой-какой… хороший мальчик! Аплодисменты, еще чашка чаю или кофе, довольные дамы рассаживаются по «плимутам» и «бюикам» и следуют домой, чтоб рассказать мужьям и соседям, какие классные эти Кеннеди и какой у них отличный сын.
Меж тем сами Кеннеди почти без сил шли к столам. А через день все повторялось.
Больше того, программа «Кофе с Кеннеди» дважды вышла на телевидении. Роуз в кресле, с вязанием в руках, объясняла, как хорошо воспитать детей, как поддерживать мир в семье, как прекрасны ее дети и что Америка есть на свете! И как она горда Джеком. Своим героем.
А Джек улыбался с экрана.
Он был нарасхват. Мест, где его ждали, было больше, чем его родных и активистов. Как-то пришлось выступать даже Бобби: «Мой брат Джек не смог приехать. Мама и сестры – тоже. Но если бы Джек был здесь, то сказал бы: в Сенате у Лоджа сплошная лажа. Спасибо».
В ночь подсчета голосов сестры спали, измученные раздачей значков в бостонском метро. Кандидат, взволнованный, но внешне спокойный и, главное, уверенный в победе, сидел в кругу друзей. На той же улице располагался штаб Лоджа. Там окна горели тоже. Рассвело. Джек и его друг Торби Макдональд пошли подышать