вперед разок-другой, пестрый красавец оказался на рукавице.
– Хорошая птичка, – мурлыкал индеец на английском, предлагая соколу свежую дичь.
Изголодавшийся сокол при виде пищи, казалось, забыл обо всем на свете. Зажав предложенное мясо в своих острых когтях, он рвал его с остервенением и жадностью.
– Довольно, довольно, дружок! – воскликнул Голубая Сова, выхватывая мясо из когтей птицы. – Всего понемножку! Чтобы хорошо есть, надо хорошо трудиться.
И снова он выпустил сокола, теперь уже на длинном ремешке. Сокол описал круг и опустился на землю в десяти футах от Хинакаги Нто. На этот раз он даже не пытался сохранять приличие, и, не успел индеец произнести слово «пища», как он взгромоздился на кожаную рукавицу. В награду за это ему дозволено было склевать все мясо до последней крошки.
Первая успешная тренировка сокола привела Дэйлмора в восторг. На его глазах свершилось маленькое чудо, и он радовался от всего сердца:
– Хинакага, как это здорово!.. Сокол начинает подчиняться… Неужели близок тот день, когда он бросится по твоему приказу за добычей?
– Ближе, чем ты думаешь, – заверил индеец, улыбаясь. – Через три, может быть, даже через два солнца мы увидим сокола в деле.
Возвратившись в типи, Хинакага бережно усадил сокола на изогнутый корень и одел ему на голову кожаный колпачок.
– Ему нужно успокоиться, – объяснил индеец, – и колпачок как раз для этого.
Дэйлмор, поглаживая грудку птицы, произнес:
– Слушай, Хинакага, если соколу уготовано служить нам, то ему необходимо иметь имя.
– Ты прав, Тэ-ви-то, и я хочу, чтобы он получил его от тебя, моего бледнолицего друга.
Дэйлмор кивнул и некоторое время внимательно глядел на красивое пестрое оперенье хищной птицы, в то же время осторожно касаясь его пальцами.
– Мне кажется, я нашел подходящее имя, – наконец произнес он. – Назовем его Глешкой, Хинакага?
– Отлично! – согласился индеец. – Пусть отныне он будет Крапчатым.
Глава 10
Наутро сержант проснулся с блаженной улыбкой на губах. Он видел прекрасные цветные сны, в которых главным действующим лицом была Леонора. Он бесконечно признавался ей в любви, а она не только не отвергала ее, но и с каждым признанием запечатлевала на его устах нежный поцелуй. Все увиденное во сне так отчетливо встало перед его глазами, что у Дэйлмора заныло сердце от невыразимой тоски: милые цветные сны мало вязались с той жестокой действительностью, в которой он вынужден находиться по милости Фрейзера…
Несомненно, этот подлец уже рассказал Леоноре историю гибели первого сержанта, думал Дэйлмор. Как она отнесется к его рассказу? Поверит ли? Скорее всего, да. Ведь вероломный южанин не пожалеет «достоверных» красок в описании его гибели, если сам не прочь сблизиться с Леонорой… Дэйлмор заскрипел зубами при мысли о том, что подлец сейчас увивается вокруг девушки.
– Что беспокоит моего