случилось большое горе и его блуждания по берегу – не что иное, как попытка приглушить боль. Он двигался как-то странно – иногда медленно, чуть не волоча ноги, потом вдруг вздрагивал и чуть не бежал, словно его подгоняли какие-то навязчивые мысли. Она была уверена, что руки его в карманах плаща сжаты в кулаки – она их не видела, но не сомневалась, что это именно так.
После недели наблюдений ей стало все более или менее ясно. Одинокий человек, приехал неизвестно откуда, пытается справиться с какой-то личной драмой. Она представила корабль, пробирающийся без карт по предательскому фарватеру. Понятно, что ему не хочется ни с кем разговаривать. Она даже рассказала о чужаке своему досрочно ушедшему на пенсию из-за ревматизма мужу. Он, несмотря на постоянные боли в суставах, даже пошел с ней как-то на берег. Он согласился с ее выводами, но поведение чужака показалось ему настолько необычным, что он позвонил своему другу, полицейскому в Скагене[2], и рассказал о необычном пришельце. Может быть, это какой-нибудь преступник, скрывающийся от правосудия, или, допустим, опасный сумасшедший, сбежавший из закрытого отделения? Но полицейский, много чего повидавший на своем веку, попросил его успокоиться – мало ли кто ищет приюта на песчаной оконечности Юланда, в бесконечных, похожих на застывшие волны дюнах. «Оставьте его в покое, – сказал он. – Дюны принадлежат тем, кто в них нуждается».
Женщина с собакой и человек в черном плаще встречались каждый день, не разговаривая, не здороваясь; они расходились, как два корабля. Так продолжалось еще неделю. Но как-то, а говоря точно, 24 октября 1993 года, случилось нечто, имевшее, по ее мнению, самую непосредственную связь с последующим исчезновением чужака.
Это был один из редких безветренных дней, когда туман неподвижно стоял над Скагеном и морем. Где-то вдали то и дело, словно заблудившиеся коровы, мычали ревуны. Природа словно затаила дыхание. Вдруг она увидела человека в черном плаще и остановилась как вкопанная.
Он был не один. Рядом с ним стоял небольшого роста мужчина в светлой непродуваемой куртке и кепке. Она присмотрелась – говорил только приезжий, он словно старался убедить в чем-то своего собеседника. То и дело он вынимал руки из карманов и начинал жестикулировать. Она, конечно, не слышала, о чем они говорят, но что-то в облике приезжего говорило ей, что он сильно взволнован. Через несколько минут они двинулись в путь, и вскоре их поглотил туман.
На следующий день человек в черном плаще снова был один. Но дней через пять он исчез. Почти весь ноябрь она ходила на берег гулять с собакой, ей было интересно, не появится ли вновь загадочный незнакомец. Но он исчез.
Вот уже больше года старший следователь истадской полиции Курт Валландер был на больничном. Работать он был не в состоянии. У него словно наступил паралич воли. Он не мог да и не хотел что-либо предпринять, чтобы вернуть свою жизнь в нормальную колею. Несколько раз, когда он чувствовал, что не может более оставаться в Истаде, и когда у него были деньги, он предпринимал импульсивные и совершенно бесплановые путешествия в тщетной