сам да и нас не обидишь, думаю. Полцарством управлять – это не шутки, мы тебе верой и правдой служить будем, границы охранять станем от врагов ближних и дальних. Давай-ка, наряжайся, полезай в ухо правое.
Сделал Иван, как Сивушка приказал – из левого уха богатырем и красавцем выскочил.
Взлетел на Сивушку, и полетели они в стольный град, царевну отвоевывать.
А царевна и вовсе чудное придумала: в окошке пятого яруса терема показалась да ручкой машет. Внизу толпа народу глазеет, а из гостей никто никак рискнуть не решается: слишком высоко забралась царевна, глумливо так перстенечком играет, посверкивает.
– Крепче держись! – заржал сивый конь да как взлетит к самому окошку, где царевна сидела!
Та и опомниться не успела, как Иванушка изловчился и снял с ее руки яхонтовый перстенек.
Пролетел Сивушка над головами зевак и умчался.
– Ищи, лови, хватай! – а Иванушки на коне и близко уже нету.
Царевна рыдает, руки заламывает, царь гневные приказы отдает, толпа внизу, у терема, совсем развеселилась.
Воротились Сивушка с Иваном на заливные луга. Поблагодарил милых коней Иван:
– Век не забуду!
– Перстенечек-то спрячь подальше, чтоб беды не было, – посоветовал Сивушка. Прыгнули кони, заржав, в высокие травы и растаяли в вечерних сумерках.
Вернулся Иван домой, а тут и братья с женами в ворота въезжают. Наперебой рассказывают, руками машут, а Иванушке смешно:
– Может, то я был?
У родственничков и слов не хватило – аж задохнулись от возмущения!
После пришли в себя:
– Сиди уж на печи, дурачок!
А в столице переполох не унимается. Царевна похитителя колечка требует, созвала сначала всех царевичей и королевичей и спрашивает:
– У кого мой перстенечек?
Молчат все.
Потребовала, чтоб явились все рыцари, знатные люди, купцы, а потом и бедный люд собирать стала:
– Признавайтесь, у кого мой перстень!
Снова все молчат.
Заплакала царевна, да и ушла в дальнюю светлицу. Не ест, не пьет – вот как иссушил сердце царской дочки молодой удалец, что кольцом завладел. Не только кольцом, видать!
Чует Иван, что пришла пора ему к царевне наведаться. Сказал братьям:
– Ухожу я в столицу сам. Не особо нужны вы мне, оказывается. Разбирайтесь со своим маком и песком без меня.
Вышел к лугу, засвистел заливисто. Прилетели все три коня.
– Други мои близкие, – говорит Иван, – душа рвется к суженой. Да и она полюбила меня, видать. Говорят люди, что совсем высохла от горя. Хочу явиться пред ее ясны очи, повиниться за тоску.
– Добро. Ступай! Только на этот раз тебе Буланушка понадобится, самый молодой он из нас. Иди без нарядов особых, такой, как есть, – сказал Сивушка и заржал громко.
Потом Сивушка повернул точеную шею к Буланушке:
– Оставишь его у бани, что близ царского терема. А ты, – тут Сивушка кивнул Ивану, – заберись в баню и сиди там тихохонько. Сиди и играй на жалейке, люди царевнины сами тебя отыщут.
Так