епившись в мокрый асфальт широкими шинами.
На переднем сидении, рядом с водителем, покачиваясь из стороны в сторону, сидел высокий молодой мужчина тридцати лет, с серыми смеющимися глазами. Хорош собой и опрятен. Одет в дорогую серую куртку. Синие плотные джинсы обтягивали крепкие бёдра. Светлая в мелкую клетку сорочка отутюжена. На ногах тёмно-синие кроссовки с тремя жёлтыми полосками. Средних размеров чёрная сумка покоилась на заднем сидении джипа.
Завали мужчину Андрей Викторович Краснов.
Заняв около года назад пост главного инженера фабрики, в данный момент он направлялся из Петропавловска-Камчатского в аэропорт города Елизово, для отбытия в командировку.
К таким высотам в карьере Андрей Викторович никогда не стремился. Не честолюбивый по натуре, он не строил далёких планов и довольствовался должностью старшего цехового механика. Обязанности исполнял со свойственными ему ответственностью и творческим подходом.
Но так сложились обстоятельства, что теперь уже бывший главный инженер фабрики Валерий Антонович – хороший, но уж больно мягкий и ранимый по характеру человек, всё воспринимал близко к сердцу. Переживая по каждому пустяку, нервы Валерий Антонович успокаивал никотином. Выкуривая по две, а то и по две с половиной пачки сигарет в день, он, в конце концов, подучил рак лёгких и умер. Главный механик фабрики, а вслед за ним и главный технолог, от предложения директора занять пост главного инженера отказались, и выбор пал на Краснова.
Андрей воспринял эту жизненную перемену спокойно и приступил к обязанностям без суеты, в полной уверенности, что скоро на эту должность подыщут более достойную кандидатуру. Но проработав год в качестве ИО он, к своему удивлению, получил от директора предложение занять должность главного инженера фабрики постоянно.
Не обошлось и без ложки дёгтя.
Взбрыкнула жена. Причиной послужила обыкновенная бабья ревность, подогреваемая тёщиными нашёптываниями из-за плеча. После каждой командировки, она закатывала Андрею громкие продолжительные скандалы. «Знаю я эти ваши командировки! Лишь бы от меня подальше, да по чужим бабам шляться! Ты перестал обращать на меня внимание! Тебе работа важнее меня! Ты меня не любишь! Ах, почему я не послушала маму!». И так далее. Два раза жена наведывалась в профсоюзный комитет. Потом устроила скандал прямо в кабинете директора.
По фабрике поползли сплетни и слухи.
– Это не дело. Решай. – Директор был немногословен и прав. На кону стояли авторитет Андрея и его будущее. Пётр Евгеньевич (так завали директора), являлся человеком далеко не молодым (от пенсии его отделяли пять лет) и, положив всю сознательную жизнь на дело процветания фабрики, к вопросу о приемнике относился очень серьёзно. Будучи отцом двух дочерей, Андрея он полюбил, как сына и никого другого на посту директора фабрики после себя не видел.
Исчерпав все доводы, спустя восемь месяцев, Андрей предложил жене развестись. Жена, после совещания с мамой согласилась, но поставила одно условие – квартира останется за ней. Андрей возражать не стал, и всё уладилось без проволочек. Прожив месяц в комнате фабричного общежития, он получил от предприятия однокомнатную квартиру, и жизнь потекла спокойно и размеренно.
Фабрика занималось производством жестяной тары для консервирования морепродуктов, и являлась одной из четырёх, имеющихся в стране. Три находились на Дальнем Востоке, четвёртая в Калининградской области.
Должность руководителя первого звена – это не только высокий оклад и льготы, но ещё и напряжённый, изматывающий, не дающий расслабиться ни на минуту труд. И с изменением политической обстановки в стране, напряжение возросло в разы. Предприятия оказались предоставлены сами себе. Их выживание стало только их заботой, и каждый заработанный рубль давался высокой ценой. Вся ответственность легла на плечи руководящего состава. Андрей знал людей, которые, не выдержав сумасшедших нагрузок, срывались и летели вниз по служебной лестнице в разы быстрее, чем поднимались по ней.
– Да, у нас нет выходных! Да, мы горим на работе, безвозвратно оставляя здесь своё здоровье, и всем нам известно, что никакие оклады, даже самые развысокие не смогут компенсировать эти потери. Но честь мундира – превыше всего! – Так любил говорить Пётр Евгеньевич, и был прав. По этому, среди директоров трёх Дальневосточных Фабрик сложилась негласная договорённость о следующем.
Если кому-то из руководителей первого звена требовалась срочная «психологическая помощь», на «больного» оформлялась служебная командировка. Формулировка была стандартной – «Обмен опытом». Работник направлялся на одну из соседних фабрик и там, вдали от глаз подчинённых в течение недели, снимал накопившееся напряжение.
Способы «лечения» зависели от личностных пристрастий «больного». Но, как правило, набор процедур был стандартным: выпивка, баня, бабы, деликатесы и неделя свободного времени.
Для этих целей, на всех трёх фабриках имелись закрытые гостиницы, с вышколенным персоналом и полным набором указанных выше услуг.
Именно в такую командировку, проработав, не разгибаясь, год с небольшим, отправлялся