И так дальше, список закончился, а вопрос с кадрами остался открытым.
– Придётся звонить Очкарику, – вслух произнёс Вадим, не видя других вариантов.
Это была странная личность: ростом Вадиму по грудь, в вечно мятой одежде, с засаленными волосами и толстыми линзами очков, без которых мало что видел, Миша Рощин больше походил на «бомжа», чем на бандита. И это заблуждение кое-кому стоило жизни. Он ходил по городу с полиэтиленовым пакетом, полным всякого хлама, а на дне его, в грязной тряпке лежал боевой пистолет. Отец был кадровым военным, и тяга к оружию с детства проявилась у Михаила. В России он был в розыске, «грохнув» то ли «бизныка», то ли «авторитета» и то убийство стало для него лишь звеном цепочки.
Работать с убийцей не хотелось, Рощина Вадик презирал и боялся, зная, что тот опасен – трупом больше, трупом меньше. Но всё-таки набрал его номер:
– Привет. Узнал? Есть работа для тебя.
***
Задуманное было просто и незатейливо, но должно было принести доход, как всё за что он брался. Ему было тринадцать, когда под Новый год они ходили с Чипсом по району, «засевая» рисом и рассказывая колядки открывшим дверь людям. Конфеты и печенье Вадим отдавал приятелю, деньги брал себе. Работали весь день, жутко устали и промёрзли до костей, но когда он подвёл итог, результат превзошел все ожидания – без десятки было пятьсот рублей. Включив горячую воду, он лёг в ванную и уснул. Ему снился мотоцикл. Он ехал на новенькой «Яве», разрезая красным крылом, горячий воздух и девчонки влюблено смотрели ему в след…
Разбудили его соседи, извлекая из мира сладких грёз. Вода лилась через край и затопила по стояку все этажи, включая гастроном на первом. Мечты о мотоцикле развеялись, словно дым дешёвых сигарет, что курил на кухне отец-алкоголик, вместе с суммой, отданной на ремонт. Первый блин вышел комом, но дал почувствовать уверенность в своих силах.
После денег второй его страстью были машины. Закончив восемь классов, Вадик ушёл крутить гайки в гараж предприимчивого соседа, поначалу нелегально торговавшего водкой и самогоном, а потом закатавшего под асфальт выстроенного им рынка небольшое кладбище своих врагов. Повзрослев, Вадим влился в «братву», собирая с «барыг» на подконтрольной «авторитетному» соседу территории.
Время шло, чем дольше он вникал в криминальную кухню, видел, сколько зарабатывается и куда идут деньги, тем меньше ему хотелось до конца жизни быть бессловесной пешкой – делать, что прикажут, получать сколько дадут. С каждым днём это нравилось всё меньше, но тут «авторитета» посадили и Вадим остался не у дел. Он стал работать самостоятельно, в крайнем случае, прикрываясь именем сидельца. Выходило меньше, чем рассчитывал, зато он распоряжался заработанным так, как считал нужным. Жизнь шла полосами к его тридцатилетию, которое планировал с помпой отметить в облюбованном ресторане испанской кухни.
Вот и сейчас у него был готов план, как всегда криминальный, но победителей не судят, а проигрывать Вадим не собирался. Он видел на примере других: если приехал на хорошей машине, одет в дорогую