что скрипит зубами от бессильной злобы. Он ненавидел многих людей. Но никогда и никого – так сильно, как этого проклятого каларийца с его запредельной верностью Валлариксу.
Вот и сегодня этот человек – уже в который раз – ломал все его планы. Неожиданно увидев Ирема, Галахос ощутимо содрогнулся от неуправляемого, почти физического ужаса, хотя можно было бы заранее предположить, что ненавистный калариец будет там же, где император.
Коадъютор, разумеется, не мог увидеть этого. Но, судя по всему, скользя глазами по толпе и отмечая всякую деталь, которая могла иметь значение для безопасности правителя, он краем глаза выхватил в толпе лицо Галахоса.
Весь ужас положения был в том, что чары, наведенные Галахосом, действовали вовсе не на его внешность – сам он оставался таким же, как и был, – а только на сознание смотрящего. Колдовство срабатывало тем надежнее, чем дольше другой человек смотрел на носителя иллюзии. В первый момент лицо Галахоса еще могло показаться кому-нибудь смутно знакомым, но через секунду он уже убедился бы, что ошибся, а еще через секунду потерял бы к нему всякий интерес.
Но лорд Ирем видел мага только мельком, а потом уже не смог найти его в толпе, хотя и вертел головой с риском вывихнуть шею.
По всей видимости, он его узнал.
Конечно, можно было утешаться тем, что рыцарь будет сомневаться, правда ли он видел мага или ему это только померещилось. И, в конце концов, не обнаружив никаких доказательств пребывания Галахоса в Адели, он наверняка решит остановиться на втором предположении. Но, зная характер лорда Ирема, можно было ожидать, что прежде он перевернет вверх дном весь город и предпримет все меры предосторожности на тот случай, если чародей действительно находится в столице.
Это было настоящей катастрофой.
Как-никак, Галахос собирался задержаться здесь надолго. В идеале – даже навсегда.
Прошло уже не меньше половины отпущенного ему срока до Эйслита, а маг до сих пор не разузнал ничего нового о местонахождении бастарда, получившего, как полагал Галахос, Истинное Имя. Стремление прикончить этого мальчишку со временем превратилось у его хозяина в своеобразную навязчивую идею. И, в общем-то, такое рвение было вполне понятным.
Много лет назад Галахос обратил внимание на странный ритуал, существовавший у мужчин из императорской Династии. Достигнув совершеннолетия, каждый наследник императора предпринимал попытку завладеть неким мечом, якобы завещанным потомкам Энрикса самими Альдами. Для этого он должен был спуститься в подземелье, местонахождение которого Галахос смог установить гораздо позже.
В принципе, и оружия, и музыкальных инструментов, и картин, созданных Альдами, осталось не так уж мало. Все эти вещи не ветшали и не портились со временем, и наследовались каждым новым поколением владельцев, как редчайшие семейные реликвии. В сокровищницах Императора таких вещей, по понятным причинам, было больше, чем где бы то ни было.
Но, по-видимому, меч не относился к их числу.
Галахосу пришлось потратить