с нечистыми. Ещё так спокойно при нём это сказала. Твой Лис, наверное, просто сумасшедший. Хотя, его мамашка была такой же, он привык, видимо.
– Прекрати, Корс! Карина – воин и очень хорошая девушка. Ты должен гордиться ею! Мы все очень любим друг друга, мы одна любящая семья!
– И они останутся вместе после такого?
– Ну конечно! Не волнуйся, Лис не опозорит твою дочь, не выгонит.
– А я бы выгнал!
Карина и Лис остались в комнате вдвоём.
– Зачем ты ему сказала? Ты меня опозорила!
– Пошёл он на хуй! – сказала Карина. – Прости меня.
– Все уже поняли, что я терпила. И теперь твой отец тоже.
– Ну, пошли меня тогда, если тебе важно их мнение! Я уйду, и все скажут, что ты крутой!
– И… ты уйдешь?
– Да!
– Я не могу тебя прогнать!
– Почему? Я тебя позорю. Прогони, восстанови свою честь перед ними, а я пойду и скинусь со стены!
– С ума сошла! – Лис схватил её. – Я люблю тебя! Похуй мне на их мнение!
Он притянул её к себе, прижимая свои губы к её губам, целуя жадно, но в тоже время не делая резких движений, Карина обмякла в его руках, чувствуя, как крепко он сжимает её, наверняка от его пальцев снова останутся синяки, ну и пусть! Одно только ощущение его раздвоенного разрезанного языка сводило её с ума, заставляя задыхаться в предоргазменном состоянии.
Он отстранился:
– Ну? Со мной лучше? Или с Нидже?
– Прекрати! Пожалуйста! Прекрати, ты лучше всех!
– Мой язык покалечен, а у него нормальный, – Лис сел на кровать, он выглядел очень грустным сейчас, подавленным, каким-то обескураженным. В очень редкие моменты она видела его таким. Лис, который ничего из себя не строит. Лис без своей извечной маски циничного безразличия, привычной нахальной крутости. И эти моменты его ранимости, беззащитности пугали её и одновременно накрывали волной непередаваемой нежности. Такого настоящего Лиса даже она видела редко, так привычно было для него защитное выражение лица. Оно не менялось, что бы с ним ни происходило. Бедный Лис, вечно скрывающийся за наглой усмешкой чуть приподнятого презрительно уголка губ. И вот сейчас он был настолько обескуражен, выбит из колеи её поступком, что даже потерялся.
– Не говори так. Ты лучший!
Он скривился, возвращая контроль над ситуацией. Чуть высунул изо рта кончик раздвоенного языка и пошевелил по отдельности сначала одной частью, а потом другой:
– Нравится?
– Перестань! – закричала она с отчаянием, и он зло и горько усмехнулся. Карина бросилась к нему, обнимая, целуя, заваливая навзничь. Он сразу перевернул её, чтобы быть сверху. На самом деле Корс застал уже последний воспитательный всплеск Лиса, а до этого он, уведя её с площади, как следует потаскал в коридоре, как раз без лишних глаз и свидетелей.
Лис отстранился, и задумчиво посмотрел на неё:
– Лицо тебе разбить, что ли…
– Нет, нет, пожалуйста, прости меня, – Карина испуганно дёрнулась под ним, пытаясь выскользнуть, но Лис только сжал её сильнее.
– Это всё плохо кончится, –