со 2 по 4 марта и последних отчаянных боях в окрестностях Лембанга. Однако детального плана по уничтожению нефтеперерабатывающего завода в Пладью, впрочем, потерявшего всю свою актуальность, с ними уже не было. Ещё в Остхавене, на Суматре, капитану Охлу попался на глаза давешний сотрудник BPM, вместе с остальными членами «Корпуса уничтожителей», ожидавший отправки на Яву.
– А, это вы! Здравствуйте. Вот где довелось встретиться.
– Не то слово, господин капитан! Хотя, если признаться, я бы предпочел встречу в более благоприятной обстановке. Менее напряженной и более гостеприимной, так сказать.
– Увы, – развел руки в стороны Охл. – Ничего не попишешь. На то она и война.
– Не спорю, – согласился «уничтожитель».
– Раз так, то давайте к делу. У меня же, до сих пор, среди штабных бумаг, находится ваш «План по уничтожению». Проку от него сейчас никакого, а место занимает. Так что – забирайте, пока не выбросил. Мне он совершенно ни к чему, а вам, для отчета, может и пригодится.
– Большое вам спасибо, господин капитан! Завод-то хоть успели уничтожить?
– Не то слово! Правда, заслуга наша в том небольшая. Пожары там ещё раньше начались. Мы просто целый день не давали японцам их тушить. Ну и пробоин от пуль и осколков в резервуарах добавили преизрядно!
глава 4.
Пока части колониальной армии безуспешно пытались остановить японское вторжение, тысячи беженцев хлынули в расположенный на южном побережье Явы порт Чилачап – единственный, пригодный для приёма крупных судов и последующей эвакуации в Австралию или на Цейлон. Помимо бесконечных толп мирных жителей, сюда же стекались и остатки разбитых союзных войск. Англичан, австралийцев и американцев правительство Нидерландской Индии обязалось вывезти в первую очередь. Из своих сограждан исключение было сделано лишь для персонала военно-морской базы в Танджонг-Пераке. Поздней ночью 1 марта поезда с ними покинули Сурабаю. Из-за недостатка места, эвакуированным разрешили взять с собой лишь небольшую сумку с личными вещами. Чего уж тогда говорить о семьях? Они оставались, обреченные на вражескую неволю. Жены и дети многих пришли на перрон, чтобы проводить своих родных в полный неизвестности путь. То тут, то там, вспыхивали душераздирающие сцены, повсюду раздавались плач и крики. Безутешных отцов и мужей пытались ободрить священники, обещавшие присмотреть за их домочадцами «если Господь нам позволит». В это, конечно, хотелось верить, но – увы. Кошмарные слухи о злодеяниях, творимых японцами по отношению к мирному населению, уже успели облететь все острова архипелага.
В Чилачап около трех тысяч моряков и флотских специалистов прибыли 2 марта. Днем ранее, из здешней гавани отплыло, в общей сложности, порядка двадцати трех судов, из которых, наиболее крупными были «Зандам», «Ягерсфонтейн» и «Аббекерк». Почти все они, без особых приключений, достигли побережья Австралии. Случилось это из-за стечения целого ряда удачных обстоятельств. И, в первую очередь, на руку передовой