Ян. – А ну, дай взглянуть! Филь сунул ему работу. Пробежав её глазами, Ян скривился.
– Ну, справедливости ради, ты таки «дундук», – бросил он раздражённо. – Патиосоц тебя ещё пожалел!
Круглое скуластое лицо Филя залилось краской.
– Что значит «пожалел»? За что он меня пожалел? – воскликнул он с обидой.
– За употребление слов, которых не понимаешь, – сухо пояснил Ян. – Он же объяснял, что, пока мы не научимся корректно употреблять слова, он не перейдёт к основным законам. Так и будем писать для него сказки изо дня в день.
Филь знал, что Ян злится, потому что он тянет всех назад, и пуще покраснел. Ян тем временем с выражением процитировал:
– «Госпожа Фе завела пять детей и постоянно их выращивала…» Ты зря здесь остановился, стоило дописать: «…а также поливала, удобряла и вскапывала…» По меньшей мере сохранил бы логику повествования!
Филь вздохнул: этот аристократ, получивший образование у частных учителей, опять оказался прав. Ян был старше Филя более чем на год и оттого более образованным. Зато никто из Хозеков не умел всего того, чему Филь научился за свою жизнь. Сын удачливого торговца-аскемана из Неаполя, он легко считал в уме, знал обычные и звёздные карты и мог проложить курс кораблю. А потратив больше года в Хальмстеме, он с помощью тамошнего кузнеца научился ковать и варить металл.
– «Было утро, в комнату с тяжестью пробивались лучи солнца…» – продолжал Ян.
Его дальний родственник Фристл Бристо, жизнерадостный полный юноша с улыбчивым лицом, раскатисто рассмеялся и, выходя из-за стола, покровительственно хлопнул Филя по плечу.
– Тяжёлыми ударами топора они туда пробивались, я так понимаю, – бросил он снисходительно на ходу.
Этого Филь не выдержал.
– Я всё понял, хватит! – воскликнул он, вскакивая на ноги. Забрав своё сочинение у Яна, он сказал тише: – Давай лучше займёмся делом…
Его друг успел за два месяца усвоить, что под «делом» Филь обычно имел в виду какую-нибудь проделку, так что согласно двинул бровью, и они направились к выходу, лавируя в толпе школяров, покидающих трапезную.
Их обогнала стайка девиц, коих в Алексе набиралась треть от общего количества учащихся. За ними вышагивала матрона, чьи безжалостно стянутые в узел волосы разделял прямой, как стрела, пробор. Это была Багила, жена главного повара, нанятая для присмотра за девицами и получившая от них прозвище мадам Гарпия.
Ян придержал Филя, давая пройти румяной ученице с разноцветными лентами в волосах. Габриэль – это была она – громко жаловалась своей подруге:
– Так рано приходится вставать, просто каторга, даже морщинка появилась на лбу! Эх, сдала я молодость в архив!
Проходя мимо, она наградила Яна неприязненным взглядом. Филь видел, что Габриэль, как обычно, рисуется, ведь такой гривы волнистых чёрных волос и ясных глазищ здесь не было ни у кого. Ровесница Филя, она, как и он, не могла долго усидеть на одном месте, а если её вынуждали, становилась раздражённой.