опустил письмо и сжал лоб рукою.
– Ужасная ошибка! – прошептал он и продолжал читать.
«Этот случай освятил и укрепил еще более нашу дружбу. И кому же я обязан этим счастьем? Тебе, одному тебе, который отправил меня в этот город, где я нашел такую истинную отраду. Да вознаградит тебя небо за это! Но я вижу, что все это письмо наполнено рассказом о себе, о своей дружбе. Напиши же, как тебе живется? Прощай!»
Горькая усмешка показалась на губах префекта, и он снова быстро зашагал взад и вперед по комнате. Наконец он остановился и сжал рукою лоб.
– Как могу я быть так… молод, чтоб сердиться. Ведь это так естественно, хотя и глупо. Ты болен, Юлий: погоди, я пропишу тебе рецепт.
И с какой-то злобной радостью он написал:
«Юлию Монтану, Цетег, префект Рима.
Твое трогательное письмо из Неаполя очень рассмешило меня. Оно показывает, что ты выносишь теперь последнюю детскую болезнь. Когда она пройдет, ты будешь уже взрослым мужчиной. Чтобы ускорить кризис, я прописываю тебе лучшее средство. Отыщи немедленно в Неаполе богатого купца Валерия Процилла. Это богатейший купец всего юга, заклятый враг византийцев, убивших его отца и брата, горячий республиканец, а поэтому мой друг. Дочь его, Валерия – самая красивая римлянка нашего времени. Она только на три года моложе тебя, следовательно, в десять раз зрелее. Скажи ее отцу, что Цетег просит ее руки для тебя. Ты, – я уверен, – с первого раза влюбишься в нее по уши и забудешь всех друзей в мире: когда восходит солнце, луна бледнеет. Кстати, знаешь ли ты, что твой новый друг – один из опаснейших врагов римлян? А я когда-то знавал некоего Юлия, который клялся, что Рим – выше всего. Прощай».
Запечатав письмо, префект позвал слугу.
– Позаботься о гонце, чтобы он был сыт, дай ему вина и червонец, – и пусть завтра утром он едет обратно с этим письмом.
Глава 4
Несколько времени спустя, в одной из небольших комнат императорского дворца в Византии стоял, глубоко задумавшись, маленького роста некрасивый человек, – император Юстиниан.
Комната убрана роскошно. Особенно бросался в глаза огромный, в рост человека, крест из чистого золота. Император медленно ходил взад и вперед по комнате и каждый раз, проходя мимо креста, набожно склонял голову и крестился. Наконец он остановился перед огромной картой Римской империи и долго рассматривал ее.
– Если бы знать исход! – вздохнул он, потирая худые руки. – Меня влечет неудержимо, этот какой-то дух вселился в меня и манит. Но кто этот дух: ангел ли с неба или демон?.. О триединый Боже, прости своего верного раба и наставь меня: могу ли я, смею ли?..
В это время пурпуровый занавес, закрывавший вход, слегка приподнялся, и в комнату вошел слуга.
– Император, – сказал он, бросившись перед ним на землю, – явились патриции, которых ты приглашал.
– Пусть войдут.
В комнату вошли два человека: один высокого роста, широкоплечий, с красивым, открытым лицом. Другой – болезненный калека,