к нему:
– Что вы там калякаете?
– Так, собираю материал. Я, знаете ли, романист. Вы читали «Месть неупокоенной души»?
– У меня хлопот невпроворот, чтоб еще и романы читать. Но историй всяких у меня у самого на собрание сочинений наберется. Кабы я взялся за дело, так исписал бы сотню тетрадей, я ведь очень чувствительный, а стало быть, талантливый. Впрочем, все мы, ущербные, ужас какие чувствительные. Меня вот называют «недомерком» и «малоросликом», что весьма прискорбно. Хорошо хоть я не такой корявый, как Лотрек[33], глядите, очень даже пропорциональный. А у вас-то с фигурой тоже нелады, однако в этом сюртуке с подбитыми плечами ваш горб почти незаметен. Напрасно вы его прячете, чувствовать себя отверженным порой бывает полезно – это укрепляет дух. Признайте, мы с вами в одной лодке!
– Я выбрал для себя девизом слова Виктора Гюго: «Боюсь лишь одного: как бы душа не сделалась горбатой», – сухо сказал Жозеф.
Но коротышка уже зашагал прочь.
– Нахал! – буркнул ему в спину молодой человек. – Одно плечо выше другого – пустяк по сравнению с нехваткой полуметра роста.
Виктор тем временем повесил пальто на спинку стула и огляделся в поисках знакомых лиц. Здесь было много журналистов. Директор Консерватории Фернан Буржа́ сидел рядом с Альбером Лавиньяком, одним из преподавателей этого заведения. Поэт Жан Лоррен, воздев оба указательных пальца, унизанных перстнями, наставлял художника Анри Бриспо в краниологии. Антонен Клюзель, главный редактор «Пасс-парту», развлекал шутками изящную дамочку, та хохотала, встряхивая светлыми кудряшками и блестя ровными зубами, просто помирала со смеху, и Антонену, похоже, от этого даже было неловко. Вздернутый носик, веснушки на скулах… Виктору дамочка показалась знакомой. Где он ее встречал? Когда?.. Напряг память, но имени так и не вспомнил. Кто-то сзади коснулся его плеча, на ухо прошептали:
– Спасибо, что пришли.
Виктор обернулся:
– Эдокси! Здесь весьма романтично.
– Виктор, мне нужна ваша помощь, все очень серьезно.
Он снисходительно улыбнулся:
– Избитый трюк, Эдокси, вы могли бы измыслить что-нибудь похитрее, чтобы поймать меня в сети. Прошу вас, оставьте свои уловки, мне казалось, что вопрос решен раз и навсегда. Я женат.
– Не беспокойтесь, я буду вести себя благоразумно.
– Так что же вам от меня нужно?
– Я уже сказала: помощь. Я временно поселилась в апартаментах месье Розеля напротив сквера Монтолон. Месье Розель – верный поклонник моей подруги Ольги Вологды…
– Бывшей примы санкт-петербургского балета. Она любовница упомянутого вами месье Розеля, владельца фотоателье на площади Мадлен?
– Совершенно верно. Но не поймите превратно: я лишь снимаю у них комнату, всё честь по чести. И не смотрите на меня так, будто сомневаетесь в этом.
Виктор отошел к стене, сложенной из берцовых костей, Эдокси последовала за ним.
– Не сомневаюсь и ничему не удивляюсь. Просто я слегка раздосадован – не ожидал встретить в этом волшебном месте главного редактора «Пасс-парту». – Тут он заметил Жозефа – к нему льнула