Все чем-то заняты – слоняются по огромному зданию, делая вид, что активно работают. В кассе видно чьё-то лицо.
– До этого… – Штык свёл глаза к переносице, пытаясь вспомнить, куда ему ехать. И главное, зачем? Второе вспомнить не смог – по дороге купил ещё водочки и успел приложиться. Но куда именно ехать, этого он забыть никак не мог! – До Сраполя билет мне надо.
– Чё? – Кассир, пожилая мудрая женщина, удивлённо поправила очки. Глянула на клиента. Закашлялась. – Простите, но от вас спиртом несёт за версту…, так, как вы сказали?
– Сраполь. – Помолчал задумчиво. – Эм…, не в том смысле. Просто город такой.
– Может Ставрополь?
– А может и он. – Штык пожал плечами. – Давайте билет до туда.
– Завтра утром будет проходить поезд. В Ставрополе останавливается на один час. Вас устроит?
– А во сколько?
– В девять утра.
– Ну, график у меня достаточно плотный…, так…, – и негромким шёпотом стал размышлять вслух о своём графике, – если сейчас я ужрусь как сука, то к вечеру вырублюсь. Ага, а утром как огурец и на поезд, а к вечеру уже в Сераполе. – Поднял голову и громко сообщил. – Да, в моём графике, пожалуй, есть окно. Утром буду как штык. Гы. У меня погоняла такая, не Утром в смысле, а Штык. Клёво да?
– Рада за вас. Вот. Триста рублей.
– Сколько? – Воскликнул Штык. – Грабёж! Это ж две бутылки водки!
– Можете купить две бутылки водки, отдать их машинисту и ехать в прицепном вагоне, на куче щебня. Так вам больше понравится?
– Да ладно, чё…, давайте, вот бабосы…, ага, ну я пошёл.
– Не опаздывайте, следующий поезд до Ставрополья только через две недели.
Штык махнул рукой, мол, не извольте париться в натуре…, он так ей и сказал, но имел в виду, конечно же, то, что он ни в коем разе не позволит себе такой отвратительный невоспитанный поступок, как опоздание куда-либо.
Посидел на скамейке в зале ожидания. Потом купил журнал, полистал. Понял, что держит его вверх ногами, но смотреть журнал отчего-то ему всё равно очень интересно. Мысль сия показалась такой смешной, что он громко расхохотался.
– Молодой человек.
– Хули надо? – Весело отозвался Штык, повернул голову. – В смысле, пардон, не то сказал…, гражданин милиционер, что вы хотели? – Нахмурился, задумчиво, конечно же, и добавил. – В натуре.
– В натуре ничего. – Проворчал милиционер, кривя губы. – Прекратите себя так вести или идите на улицу.
– А чё я такого сделал? – Возмутился Штык, выпуская колечко дыма.
– Здесь курить нельзя.
– Ага?
– Ни ага, а на самом деле. – И показал пальцем на плакат на стене.
– А…, а я думал, это типа поржать повесили. Ну, типа хер, а с него течёт.
Милиционер посмотрел на плакат. Выругался матерно и, ворча «грёбанные шутки, сказал же не трогать, уроды!», двинулся к плакату. Перевернул обратно, попытался локтем стереть дополнение, кем-то нарисованное с помощью фломастера и снова выругался – не стирается