Надо высоту взрыва снаряда сперва выставить, чтоб коршуна осколками побило! – крикнул Александр Петрович.
– А какая у него высота?
– Думаю, метров сто сорок, – заявил Александр Петрович.
– А я думаю, триста двадцать, – подал голос Юра-Бондарь.
– Так. И какую высоту ставить прикажете? А дальномера что, нету?
– Нет, уже давно. Увезли куда-то…
– Ну и пёс с ним, с дальномером. Всё равно осколками сбивать неинтересно. Давай мы этого коршуна снарядом сшибём, а? Заряжай!
Ба-бах! Снова дрогнула земля, снова горячим воздухом ударило по ушам. Коршун висел всё на том же месте, неподвижно паря, словно издеваясь. Огонь! Только гильзы отлетают в сторону. И опять мимо. И опять. Всё время мимо. Только пятый снаряд прошёл рядом – было видно, как птицу ударило воздухом, бросило в сторону, закрутило. Заряжай!!! Щас мы его… Но коршун лениво взмахнул крыльями и, со снижением набирая скорость, потянулся к горизонту. Боря попытался было прицелиться, но понял, что движущуюся мишень ему не одолеть. А другой в небе не наблюдалось. Да и солнце уже закатывалось – выжженное небо посерело. Ночь наступит – какая уж тут стрельба?
– А давайте долбанём вверх, – предложил ни с того ни с сего Юра.
– Куда вверх? – не понял Александр Петрович.
– Ну, отвесно, по перпендикуляру.
– А зачем?
– Да так просто… Один снаряд всё равно остался.
– Давай!
И Борис нажал гашетку. Последний снаряд ушёл по вертикали в темнеющее небо. Все трое, остывая от азарта пальбы, молча раскурили трубки. Навалившуюся звенящую тишину нарушил Юра-Бондарь, Холодным ровным голосом он негромко произнёс:
– Мужики, а ведь он сейчас сюда прилетит.
– Кто – он? Коршун?
– Снаряд…
В следующую секунду троица что есть духа неслась к спасительному бетонному бункеру. Толкаясь, ворвались внутрь, в шесть рук захлопнули толстую стальную дверь, опустили броневые жалюзи амбразур и уставились друг друга, тяжело дыша. Сердца бухали оглушительно, в ушах толчками пульсировало, руки у всех тряслись мелкой дрожью.
– На какую высоту она бьёт? – спросил Боря.
– Кажется, на двадцать километров, – отозвался Александр Петрович.
– Значит, лететь ему туда и обратно…, – Боря замолчал, считая в уме, – секунд сто двадцать – сто сорок. Учитывая сопротивление воздуха – пусть двести, пусть даже четыре минуты. Что ж, будем ждать.
И они подождали пять минут. А потом ещё десять. И ещё. Но снаряд так и не упал. А раз не упал здесь, значит, упал где-то в другом месте. И не просто упал, а взорвался. Взорвались и все предыдущие пять снарядов. Как они об этом не подумали? Пожалуй, пора заметать следы.
До сумерек и потом в темноте мужики лихорадочно прибирались – спрятали ящики, зачехлили пушку, посыпав брезент песком и пылью, отсоединили, смотали и занесли в помещение кабели. А потом, уже в бункере, с разгону доели и допили всё запасы, которые Боря заготовил на четыре дня.
…Александр Петрович проснулся от криков.