к своим жертвам ни ненависти, ни сострадания. Для него они были прежде всего объектом его «работы», и все его действия были продиктованы вопросами целесообразности. Поэтому он не сбросил тело в тёмные воды канала, что сразу привлекло бы внимание редких прохожих, а оставил на парапете моста, придав ему по возможности естественную позу.
Вопреки устоявшемуся мнению, что после выполнения «заказа» следует как можно быстрее избавиться от оружия, молодой человек не выбросил нож в городской канал, а заботливо спрятал под полу плаща. Для него «Смерш» был дорогим и прекрасно приспособленным для работы инструментом, как для гравёра – хорошо заточенный резец или для художника – любимая колонковая кисть.
К своей грязной во всех отношениях работе палач относился творчески. Смерть представлялась ему не просто ремеслом, каждый последующий «заказ» он пытался возвести в ранг искусства. И если для большинства людей более привычным было выражение «смертельная красота», молодой человек предпочитал словосочетание «красота смерти».
Глава 2
10 час.45 мин. 29 августа 20** г.
г. Москва. Кремль. Пресс-центр
В этот день пресс-конференция премьер-министра, назначенная на 10 часов, началась с большим опозданием. Кремлёвский пресс-центр был забит журналистами до отказа. По давно циркулирующим в Кремле слухам, на днях Премьер должен был сделать очень важное заявление, касающееся коренного переустройства российской экономики. Заявления подобного содержания уже не один раз высокопоставленные чиновники озвучивали с высоких трибун, и пронырливая журналистская братия на сенсацию не рассчитывала, но продолжала исправно толкаться в коридорах пресс-центра. За истекший год Премьер развил небывалую активность: стал более раскованным, даже порой агрессивным в высказываниях, и, отбросив вместе с общепринятыми нормами поведения государственного мужа ненужные сомнения, стал выражаться хлёстко, не подбирая выражений. Порой его высказывания балансировали на грани приличия, но чаще становились афоризмами. Однажды на очередной пресс-конференции посвящённой реформированию Вооружённых Сил, журналистка одной оппозиционной газеты, грешившей явным уклоном в «желтизну», задала Премьеру вопрос о личной жизни, явно намекая на слухи о его романе с известной фигуристкой. Внешне Премьер остался спокоен, только сузил глаза, словно смотрел на сорокалетнюю коротко стриженую женщину через прицел снайперской винтовки. – Я попрошу всех придерживаться темы пресс-конференции и не лезть ко мне под одеяло. – чуть ли не по слогам произнёс Премьер. – Боюсь, то, что Вы там увидите, Вам не понравится!
На следующее утро российские газеты рукоплескали Премьеру, отдавая должное его умению с достоинством выйти из щекотливой ситуации. Попытка бесцеремонной журналистки найти в Кремлёвских палатах русскую Монику Левински, была поднята на смех.
Зарубежная пресса, наоборот, заявила об отходе политики Премьера от демократических ценностей, истолковав