он. – У нас протекает крыша, видишь? – он показал рукой на вёдра и тазы, на потёки на потолке. – Больше нам ничего не надо, только замазать крышу. Изнутри, с чердака. Понимаешь?
– Понимаю, – отозвалась замазка.
Вдвоём они взобрались на чердак. Сквозь дыры просачивалось серое небо, и иногда прорывался небольшой сыроватый ветерок.
– Видишь, как много, – угрюмо произнес старик, ощупывая края дыр. – Хватит ли тебя на все? Давай, я покажу, как надо. От тебя можно отщипывать кусочки?
– Да, это не нарушит моей индивидуальности, – отозвалась замазка.
Старик работал, старательно замазывая многочисленные щели. Замазка тихо подавалась под пальцами, затекая во все неровности и покрывая старое железо ровным и гладким белым слоем.
Старик радовался, радовался тому, что замазка такая мягкая и жирная, что её не приходится разминать пальцами, которые уже не такие сильные, как когда-то… Радовался, что замазка сама легко заходит во все дыры и щели, что вода уже больше никогда не сможет проникнуть в дом… Старик работал, радость переполняла его и он не понимал уже, его ли это радость, или же чья-то ещё: радость, чувство благодарности, исполненного долга, ощущения своей полезности, нужности людям… Радости от того, что ты помог именно тому, кому была необходима твоя помощь.
Старик закончил работу и удовлетворённо кивнул: крыша нигде не светилась. Он ещё раз оглядел ровную белую поверхность, погладил рукой. Крыша казалась тёплой, хотя снаружи шёл холодный осенний дождь.
Кряхтя, он спустился с лестницы, отдышался и вошёл в дом к старухе.
– Убирай вёдра, – улыбаясь, сказал он, – я всё сделал.
– Что это было? – испуганно спросила старуха, сдвигая в сторону вёдра и тазы.
– Замазка, – устало произнес старик, опускаясь на кровать. – Очень хорошая замазка.
Случай на охоте
(рассказ старого холостяка)
…Все спрашивают меня, отчего я не женился? Случай один из головы не идёт. Может, имеет он отношение к моей неженитьбе, а может, и нет. И что это было – сам не знаю.
Был я тогда на охоте – лет двадцать тому уж прошло – сманили друзья на уток. Да и сманивать-то особо не надо было, намекнули только: собираемся, мол… а я уж тут как тут, при полной охотничьей амуниции.
Поехали недалёконько, вёрст… то бишь километров, пятьдесят от города всего. Но места утиные, надёжные. Уток здесь не по одной брали.
На вечерней зорьке нам в тот день постоять не удалось – и приехали позднёнько, и хату для ночлега решили поначалу отыскать – на две ночи ведь прибыли, не на одну. Основательней останавливаться следовало.
А утром, чуть светать, все уже на ногах. Собачка только у одного из нас была – спаниелька, кобелёк Удар – у Гриши Пустовойтова… Да и не об ней речь – просто вспомнил я её чего-то, к слову пришлось. Будь у меня собака – стрелял бы, не осторожничал: в воду упадет утка – собачка и принесет. А так выбирать приходилось, чтоб ближе к берегу дичь положить, а то и вовсе на берег. Ну, это уж когда есть время выбрать…
Разбрелись